Проблема забора органов и(или) тканей у донора рассматривается в зависимости от того, является ли донор живым или мертвым человеком.

Пересадка органа от живого донора сопряжена с причинением вреда его здоровью. В трансплантологии соблюдение этического принципа «не навреди» в случаях, когда донором является живой человек, оказывается практически невозможным. Врач оказывается перед противоречием между моральными принципами «не навреди» и «твори благо».

С одной стороны, пересадка органа (например, почки) - это спасение жизни человеку (реципиенту), т.е. является благом для него. С другой стороны, здоровью живого донора данного органа причиняется значительный вред, т.е. нарушается принцип «не навреди», причиняется зло. Поэтому, в случаях живого донорства речь всегда идет о степени получаемой пользы и степени причиняемого вреда, и всегда действует правило: получаемая польза должна превышать причиняемый вред.

Самый распространенный в настоящее время вид донорства - это изъятие органов и (или) тканей у мертвого человека. Данный вид донорства связан с рядом этико-правовых и религиозных проблем, среди которых наиболее важными являются: проблема констатации смерти человека, проблема добровольного волеизъявления о пожертвовании собственных органов после смерти для трансплантации, допустимость использования тела человека в качестве источника органов и тканей для трансплантации с позиций религии. Решения этих проблем отражены в ряде этико-правовых документов международного, национального и конфессионального уровня.

Девиз современной трансплантологии: «Уходя из этой жизни, не забирай с собой органы. Они нужны нам здесь». Однако, при жизни люди редко оставляют распоряжения об использовании своих органов для трансплантации после своей смерти. Это связано, с одной стороны, с действующими в конкретной стране правовыми нормами забора донорских органов, с другой стороны - с субъективными причинами этического, религиозного, морально-психологического характера.

Решение проблемы дефицита донорских органов.

Проблема дефицита донорских органов решается различными путями: идет пропаганда пожертвования органов после смерти человека с прижизненным оформлением согласия на это, создаются искусственные органы, разрабатываются методы получения донорских органов от животных, путем культивирования соматических стволовых клеток с последующим получением определенных типов тканей, создания искусственных органов на основе достижений биоэлектроники и нанотехнологий.

Наибольшие проблемы возникают в области решения научно-медицинских проблем, связанных с опасностью переноса в организм человека различных инфекций, вирусов и иммунологической несовместимостью органов и тканей животных с организмом человека. В последние годы на первый план в качестве доноров для ксенотрансплантации вышли свиньи, которые имеют наиболее близкий человеку набор хромосом, строение внутренних органов, быстро и активно размножаются, давно являются домашними животными. Успехи в области генной инженерии позволили получить разновидность трансгенных свиней, имеющих в своем геноме ген человека, что должно снизить вероятность иммунологического отторжения пересаженных от свиньи человеку органов.

Значительной этико-психологической проблемой является принятие личностью органа животного как своего, осознание своего организма как целостного, истинно человеческого даже после пересадки в него какого-либо органа животного.

Проблема распределения донорских органов актуальна во всем мире и существует как проблема дефицита донорских органов. Распределение донорских органов в соответствии с принципом справедливости решается путем включения реципиентов в трансплантологическую программу, основанную на практике «листов ожидания». «Листы ожидания» представляют собой списки пациентов, которым необходима пересадка того или иного органа с указанием особенностей состояния его здоровья. Проблема заключается в том, что пациент, даже в очень тяжелом состоянии, может находиться на первом месте в этом списке и так и не дождаться спасительной для него операции. Это связано с тем, что из имеющегося объема донорских органов очень трудно подобрать подходящий данному пациенту орган в связи с иммунологической несовместимостью. Эта проблема в определенной степени решается путем совершенствования методов иммуносупрессорной терапии, но все еще остается очень актуальной.

Обеспечение равных прав пациентов происходит благодаря следованию следующим правилам: выбор реципиента осуществляется только в соответствии с медицинскими показаниями, учитывающими тяжесть состояния пациента, его иммунологические и генетические характеристики; приоритет донорских органов не должен определяться выявлением преимуществ отдельных групп и специальным финансированием.

Этические проблемы, связанные с коммерциализацией трансплантологии связаны с тем, что человеческие органы становятся товаром, а в условиях всеобщего дефицита донорских органов - дефицитным и очень дорогим товаром.

По российскому законодательству купля-продажа органов запрещена. В статье 15 зафиксирована недопустимость продажи органов и (или) тканей человека. Считается абсолютно неприемлемым создание рынка донорских органов и тканей и получение прибыли от торговли ими. Однако, общеизвестно, что в соответствии с экономическим законом «спрос рождает предложение» существует «черный» рынок донорских органов и тканей. Донорами-продавцами выступают в данном случае живые люди, которые по различным (в основном материальным) причинам решают продать один из своих органов. Главным образом продается один из парных органов человеческого организма, среди которых наибольшим спросом служат почки. Коммерциализация противоречит высочайшей гуманистической идее трансплантологии: смерть служит продлению жизни.

При решении этих проблем особое значение приобретает соблюдение этических принципов информированного добровольного согласия, не причинения вреда и социальной справедливости. Эти принципы положены в основу всех международных и национальных этико-правовых документов, регулирующих деятельность медицинских работников в области трансплантации органов и тканей человека.

ПО БИОЛОГИИ

ТЕМА: « ТРАНСПЛАНТАЦИЯ ОРГАНОВ И ТКАНЕЙ. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТРАНСПЛАНТОЛОГИИ»

Работа выполнена уч-ся 11г класса ГОУ Ордынской средней школы №2

П.г.т.Ордынское

Введение. Актуальность темы.

На сегодняшний день, в службе массовой информации постоянно освещаются новейшие открытия в области медицины и биологии. Среди них было немаловажным открытием – трансплантология. Эта наука и в 21 веке считается до конца не познанной. Ученные до сих пор сталкиваются с множеством проблем, препятствующие ее развитию. Следовательно, актуальность темы заключается в том, что с открытием трансплантации увеличивается шанс по спасения жизни людей, а также трансплантация способствует решению важных и взаимосвязанных проблем: 1) трансплантационная иммунология 2) консервация органов и тканей 3) клиническая и экспериментальная трансплантация 4) искусственные органы.(1)

^ ЦЕЛЬ: Формирование научного мировоззрения в вопросе трансплантации.

ЗАДАЧИ : 1) Провести исследования методологического характера, для получения информации по вопросам трансплантологии.

2) Используя теоретический материал и научные данные, сделать выводы и выявить основные проблемы в трансплантологии.

Особым видом пересадки является – переливание крови .(синоним гемотрансфузия)- введение больному(реципиенту) крови другого человека. Организм от которого берут орган или ткань – донор, которому пересаживают- реципиент , а пересаживаемый участок – трансплантатом.(7)

Существуют три вида трансплантации: а) аутотрансплантация -пересадка собственных органов и тканей. (синоним аутопластика, реплантация). б) гомотрансплантация - пересадка органов и тканей организма одного и того же вида в) гетеротрансплантация - пересадка органов и тканей организмов разного вида. (синоним ксенотрансплантация) Современная трансплантология также занимается исследованием и решением важных и взаимосвязанных проблем а) трансплантационная иммунология - изучает проблемы, связанные с пересадкой органов и тканей. б) консервация органов и тканей - способ хранения органов и тканей на длительное время, для последующих пересадок. в) клиническая и экспериментальная трансплантация - производится пересадка практически всех жизненно важных органов и тканей. г) искусственные органы дают шанс человеку почувствовать себя полноценным. И этот метод широко реализуют в практике.(5)

Но существует и проблема, которая мешает проведению столь сложных операций- ^ РЕАКЦИЯ ОТТОРЖЕНИЯ. Я считаю, и из источников понятно, что она вызвана из-за несовместимости тканей и клеток донора и реципиента.

Способы борьбы с отторжением

1) ^ ТИПИРОВАНИЕ ТКАНИ- определение гистосовместимости клеток тканей донора и реципиента, при помощи генотипа человека.

2) ИММУНОДЕПРЕССИЯ- блокирование клеток реципиента для распознания клеток трансплантата. (4)

Изучив дополнительную литературу я узнала, какой сложный процесс является пересадка органов и тканей, а также какие существуют проблемы в трансплантологии.

ВЫВОД: И я считаю, что трансплантация –это актуальный аспект

Изучения и познания в области медицины, а также в экспериментальных медика- биологических центрах, так как с открытием трансплантации повысился шанс спасения жизни многих людей.

Актуальные проблемы развития трансплантологии в регионе. Медицинские и юридические аспекты. Биоэтика и медицина.

Для современной теоретической науки характерно активное, нередко агрессивное внедрение в клиническую медицину. В 60-х годах прошлого века на стыке иммунологии и генетики родилась трансплантология.

Наиболее востребована операция пересадки органов оказалась при хронической почечной недостаточности. Частота ХПН колеблется в различных странах от 100 до 600 на 1 млн взрослого населения и увеличивается с возрастом.

Если у детей к ХПН приводят преимущественно врожденные и наследственные нефропатии, то у взрослых - гломерулонефрит, хронический пиелонефрит. В пожилом и старческом возрасте среди причин ХПН наиболее важную роль играют сахарный диабет, подагра, гипертоническая болезнь, атеросклероз, обструктивные урологические и онкологические заболевания, лекарственные поражения почек. Так, среди больных ХПН, находящихся на хроническом диализном лечении в США и Западной Европе, 20-25% составляют больные диабетической нефропатией.

Сама операция трансплантации почки технически является доступной для квалифицированного сосудистого хирурга, однако широкому внедрению этого вида лечения препятствует ряд организационных медицинских и юридических проблем.

К медицинским относятся проблемы иммунологического подбора донора, подготовки пациента к операции методом гемодиализа и проведение послеоперационной иммуносупрессивной терапии. Развитие медицинской науки позволило решить большую часть стоящих перед врачами проблем.

В 1965 году академик Б.В.Петровский произвел первую операцию трансплантации почки в нашей стране. Сегодня эта операция уже не является уникальной. Почти четверти миллиона людей с тяжелыми заболеваниями современная трансплантология подарила возможность продления жизни. За последние годы концепция трансплантации претерпела некоторые изменения. Если раньше она рассматривалась как последний шанс для больного остаться в живых и операция делалась в случае, когда его органы были изношены, то сейчас пересадку проводят именно тогда, когда больной еще крепок и у него больше шансов успешно перенести послеоперационный период.

Однако, если технические аспекты пересадки уже не вызывают больших трудностей, юридическая и морально-психологическая сторона до настоящего дня остаются проблематичными. Моральные проблемы, безусловно, возникают в любой профессиональной деятельности. Однако, трудно найти другую область, в которой они были бы столь драматичными и сложными как в медицине. Основная проблема любой трансплантологии упирается в донорство. Девиз трансплантологии звучит оптимистично и утверждающе: "Уходя из этой жизни, не забирай с собой органы. Они нужны нам здесь". Однако, гладко все это выглядит лишь на бумаге.

Впрочем, против пересадки органов как таковой никто не возражает. Больше всего вопросов вокруг изъятия органов. Решение вопроса установления самого факта смерти, позволяющего произвести изъятие органов, вышло за рамки медицинской проблемы и вызвало самые противоречивые взгляды в обществе.

Развитие биоэтики в России идет по разным направлениям. Среди них основным является законодательное регулирование биомедицинских исследований, определение момента смерти, пределы жизнеподдерживающего лечения безнадежно больных и т. д. В конце 80-х годов в условиях бурного развития медико-биологических наук и опасности негативных последствий их практического применения Совет Европы принял решение о создании соответствующего общеевропейского документа. В 1993 г. Генеральная ассамблея Совета Европы приняла Конвенцию по защите прав и достоинства человека в связи с применением биологии и медицины. В настоящее время к этой конвенции присоединилось большинство европейских стран.

В России в 90-е годы принят ряд законов, направленных на защиту основных прав наших граждан в области здравоохранения. Важнейший из них - "Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан", в котором нашли отражение многие фундаментальные положения Конституции России и Конвенции по биоэтике. Специальным законом является закон Российской Федерации от 22 декабря 1992 г №4180-1 "О трансплантации органов и (или) тканей человека" с дополнениями от 24 мая 2000 года. В настоящее время действует Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга, утвержденная Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20 декабря 2001 года № 460. Совместным приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации и Российской академии медицинских наук от 13 декабря 2001 года № 448/106 определен перечень органов человека - объектов трансплантологии и перечень учреждений здравоохранения, которым разрешено осуществлять трансплантацию. Вместе с тем, основной подзаконный акт, по которому осуществлялась деятельность учреждений здравоохранения по трансплантации – приказ Минздрава России от 10.08.93г «О дальнейшем развитии и совершенствовании трансплантологической помощи населению Российской Федерации» не прошел регистрацию в Минюсте России, в связи с чем Минздравом России письмом от 13 сентября 2000 г №10-2/1598сл было рекомендовано руководствоваться в работе основными положениями приказа Минздрава СССР от 23.03.77 №255 «О работе Всесоюзного центра консервирования и типирования органов», с момента издания которого прошло на сегодняшний день 25 лет. Стоит ли говорить как далеко ушла медицинская наука с того времени. В том же письме Минздрава России от 13 сентября 2000 года говорилось о том, что разрабатывается новый проект приказа, регламентирующий деятельность трансплантологической службы Российской Федерации, однако до настоящего времени указанный приказ не издан.

Немедицинский закон «О погребении и похоронном деле» закрепил порядок волеизъявления лица на изъятие органов. К сожалению, имеющуюся правовую базу нельзя назвать совершенной. Озабоченность и тревогу вызывает то, что правовая наука и законодательная практика в области регулирования использования передовых методов лечения пока отстают от медицинской науки и генной инженерии. До настоящего времени отсутствуют специальные нормативные акты, необходимые для принятия конкретных решений в особо сложных, нестандартных ситуациях. Такие акты узаконили бы те правила, которые существуют де-факто.

Потенциальным донором является больной с изолированной тяжелой черепно-мозговой травмой или иными повреждениями мозга при условии, что остальные органы - в сохранности. Жизненно важные органы - почки, печень, сердце, можно пересаживать только от такого донора, сердце которого еще бьется, но поставлен диагноз «Смерть мозга».

В отличии от большинства стран мира у нас действует презумпция согласия на изъятие органов и тканей, т.е. закон предполагает, что Вы уже дали согласие на изъятие ваших органов в случае преждевременной смерти. Принцип презумпции согласия, положенный в основу закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» - это очередная попытка обесценить идею "блага", подчинив ее господству "частного интереса". Результатом подобной трансформации является возведение юридического принципа презумпции согласия в новую нравственную норму. Изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту. Другими словами, данный принцип допускает взятие тканей и органов у трупа, если умерший человек, или его родственники, не выразили на это своего несогласия. За изощренной законодательной формулировкой стоит на самом деле весьма простая вещь: согласия нет, но забор все равно будет производиться, тогда как оно подразумевается. Но в данной ситуации принципиально предположить и несогласие. А то или иное действие над человеком вопреки его воли называется насилием. Очевидно, что изъятие по принципу презумпции согласия осуществляется вопреки воле умершего. В силу этого, весьма проблематично выглядит суждение о том, что данный принцип является единственно верным для развитого общества.

В США, Германии Канаде, Франции, Италии законодательно действует противоположный принцип - "испрошенного согласия", означающий, что без юридически оформленного согласия каждого человека на использование его органов и тканей врач не имеет права производить изъятия, как бы и кто бы ни был в этом заинтересован.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви" определено весьма четко: "Добровольное информированное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации». Без добровольного прижизненного согласия донора идея "Смерть служит продлению жизни" оказывается всего лишь демагогическим суждением. Продлению жизни человека служит осознанная, а не предполагаемая, воля другого человека спасти другую жизнь.

Наше общество, видимо, еще не готово полностью принять правила информированного согласия, особенно в письменной форме. Трудно представить себе ситуацию, в которой умирающий больной дает письменное согласие на изъятие у него того или иного органа для целей трансплантации.

Забор органов и тканей у трупа человека не допускается, если учреждение здравоохранения на момент забора поставлено в известность, что человек при жизни заявил о своем несогласии на забор у него органов и тканей после смерти. Говорить же с родственниками эту тему сложно. Родственников может и не оказаться в клинике, а промедление означает смерть не только мозга, но и тела. Для того, чтобы изъять орган в рабочем состоянии после остановки сердца, есть очень небольшой промежуток времени. Например, для изъятия почки необходимо 14 минут. Поэтому, если пациент умирает, родственников никто искать не будет. А если это покажется несправедливым, то рекомендуем поставить себя на место человека, кому орган умершего жизненно необходим.

Существующим законодательством четко обозначены органы человека – объекты трансплантации. Однако, у трупов зачастую берут все: роговицу глаз, железы внутренней секреции, кожу, костные ткани и многое другое. Практически данные действия могут рассматриваться как неправомерные.

По российскому законодательству в качестве живого донора может выступать только родственник реципиента, и купля-продажа органов запрещена. Но всем ясно, что нынешняя система бесплатного донорства не действует. Вместо того, чтобы поворачиваться к данной проблеме спиной, отдавать ее в жертву бесконтрольному предпринимательству, врачи и юристы должны найти средства как этот рынок легализовать и контролировать. Если мы разрешаем отдать человеку почку бесплатно, почему не разрешить сделать то же самое за деньги? Почему не вознаградить самого донора?

Однако, было бы глубочайшим заблуждением сводить все проблемы взаимоотношения врача, пациента и общества к своду законов, к административному и уголовному праву. Как заметил наш замечательный философ В. Ильин, "право не должно быть оторвано от духовной жизни общества, оно должно опираться на нормы морали и справедливости". Вот почему так важно этическое и моральное воспитание общества, разумное соотношение морали, совести, справедливости, то есть собственно этики, и права.

Биоэтика с самого начала своего возникновения испытывает громадное воздействие институтов права. Это обнаруживается уже в том, что биоэтика ориентируется прежде всего на принятие решений в тех ситуациях, когда существуют моральные коллизии, проблемы, трудности. Фундаментальные принципы биоэтики - автономность индивида, свобода воли и выбора, информированное согласие. И одновременно биоэтика стала формой критического самосознания профессионального сообщества медиков, осознания ими тех угроз, которые, связаны с профессиональной властью медиков, традиционно предполагающей право распоряжаться телами пациентов, безусловно преследуя благо страдающего другого, однако мало интересуясь мнением конкретного другого по поводу содержания этого блага. Проблематично уже расширение действия специальных знаний - их перенос из технической области в область моральных рекомендаций. Грандиозные изменения, которые произошли в технологическом перевооружении современной медицины, сняв многие технические преграды, невиданным образом обострили моральные проблемы, встающие перед врачом, перед родственниками больных, перед медицинским персоналом. Существуют ли пределы и каковы они в поддержании жизни смертельно больного человека?

Русскую этическую мысль можно назвать этикой жизни. Если подвести итоги рассмотрению этических концепций, развитых в русской мысли, то во всех их вариантах - от религиозных до натуралистических - можно наблюдать стремление преодолеть разрыв нравственности и жизни, укоренить этику в жизни и вывести из нравственных начал и право.

Принцип «Оказывая пациенту помощь, не нанеси ему вреда» лишает пациента возможности принимать решения, перекладывает ответственность на врача. Моральный авторитет врача оказывает такое влияние на пациента, что подавляет его свободу и достоинство. Идеальной целью является видение врачом и пациентом друг в друге коллег, стремящихся к общей цели - к ликвидации болезни и защите здоровья. Доверие играет решающую роль.

Важную роль в развитии биоэтики должно сыграть создание этических комитетов. Практически все международные организации - ЮНЕСКО, Всемирная организация здравоохранения, Всемирная медицинская ассоциация, Совет Европы - имеют в своем составе комитеты или комиссии, постоянно занимающиеся этими проблемами. Создан Российский национальный комитет по биоэтике. Врачебные и сестринские общественные объединения приняли Кодекс врачебной этики (1997), Этический кодекс российского врача (1997), кодексы медицинской сестры, фармацевтического работника.

В обозначенных выше условиях развивается трансплантология и в Саратовской области. В настоящее время, учреждением здравоохранения, которому Минздравом России разрешено осуществлять трансплантацию органов на уровне области и Поволжского региона является Саратовская областная клиническая больница.

Сама же история трансплантации почки в Саратове началась с 1977 года, когда в клинике госпитальной хирургии под руководством профессора Г.Н.Захаровой было организовано отделение гемодиализа и пересадки почки. Разрешение на трансплантацию было утверждено приказом Минздрава СССР от 1977 года №1010. В 1993 году приказом МЗ РФ отделению трансплантации почек г.Саратова придан статус межтерриториального центра пересадки почки с регионом обслуживания - Поволжье. В общей сложности за этот период выполнено 272 трансплантации почки от живого родственного и кадаверного доноров. Отделение располагает опытом пересадки почки от живого родственного донора - 108 операций. Это один из наиболее значимых опытов подобных трансплантаций почки в Российской Федерации. Впервые в Советском Союзе здесь была применена методика подготовки реципиента к трансплантации почки донорспецифическими гемотрансфузиями, которая заметно улучшила результаты трансплантации почки. Защищена одна докторская и две кандидатских диссертаций, посвященных применению донорспецифических трансфузий и лейкотромботрансфузий у потенциального реципиента, особенности хирургической техники при пересадке почки от живого родственного донора.

В связи с окончанием строительства нового здания областной клинической больницы, где было организовано нефрологическое отделение на 60 коек, отделение гемодиализа на 18 диализных мест и сложным финансовым положением городской больницы скорой медицинской помощи, на базе которой функционировало отделение трансплантации, в 1998 году было принято решение о переводе центра пересадки почки на базу областной клинической больницы. Тогда же был организован областной уронефрологический центр.

Двойственность существующего юридического поля трансплантологии не могла не сказаться на деятельности вновь созданного центра. Приказом министерства здравоохранения Саратовской области от 4.02.1999 №134-п «О мерах по улучшению оказания трансплантологической помощи населению Саратовской области было утверждено положение о центре, определен перечень ЛПУ, в которых разрешалось выполнение забора органов у трупных доноров, детально разработаны принципы взаимодействия данных учреждений с областным уронефрологическим центром. Однако в дальнейшем жизнь внесла определенные коррективы. В первую очередь сложности возникли при проведении лицензирования лечебных учреждений на забор органов для трансплантации. Требования, предъявляемые действующими нормативными актами, требовали значительных материальных затрат, в то время как реальное число потенциальных доноров было недостаточным в каждом отдельно взятом учреждении. Проведя анализ реально сложившейся ситуации, было принято решение сконцентрировать процедуру забора почек в областной клинической больнице. Соответствующим приказом министра здравоохранения области был определен порядок передачи информации в отделение трансплантации ОКБ о наличии потенциального донора в лечебном учреждении, оборудован реанимобиль, позволяющий транспортировать пациентов в критическом состоянии, в том числе и из ЛПУ районов области. Тем не менее, руководители учреждений далеко не в каждом случае исполняли данный приказ, особенно после имевших место предъявленных претензий со стороны родственников больных, которым после установления факта смерти мозга производился забор почек для трансплантации без предварительного информирования родственников.

У самой областной больницы дважды возникали ситуации, когда приходилось давать объяснения органам прокуратуры по фактам изъятия органов для трансплантации.

Второй проблемой, сдерживающей развитие трансплантации почки, является недостаточная мощность гемодиализной службы, представленной 13 аппаратами Фрезениус, что ограничивает число больных, находящихся в листе ожидания. Данный факт осложняет подбор пар донор - реципиент и отрицательно влияет на отдаленные результаты трансплантации. Эта проблема можт быть решена либо открытием новых центров диализа (городская больница г. Саратова, крупные районные центры Энгельс, Балаково, Вольск, Балашов), либо внедрением лечения постоянным перитонеальным диализом. В настоящее время подготовлен персонал и проведена подготовительная работа по внедрению перитонеального диализа в деятельность областной клинической больницы.

Еще одним моментом, отрицательным образом влияющим на развитие трансплантации, является рост заболеваемости гепатитами B и C больных, могущих быть подвергнутыми операции трансплантации и на результатах этого вмешательства.

Определенную проблему представляет и финансовое обеспечение послеоперационного периода, в первую очередь, иммуносупрессивной терапии. На клинический эффект сандиммуна огромное значение оказывает концентрация его в сыворотке крови, что невозможно обеспечить без надлежащего определения его содержания в крови больных, для чего необходима регулярное радиоиммунное определение концентрации сандиммуна. В настоящее время имеющиеся в городе радиоизотопные лаборатории не производят данный вид исследования.

Сложившаяся ситуация далеко не является безвыходной. Наиболее рациональным видится объединение усилий регионов в обеспечении развития трансплантологии на базе существующих центров высокоспециализированной помощи. Отделение пересадки почки ОКБ г. Саратова обладает заметным клиническим опытом и при определенных организационных решениях, а также приведения нормативной базы службы в понятное для всех участников процесса (организаторов, врачей, пациентов, их родственников) состояние вопроса, в состоянии в год выполнять 45 – 50 операций пересадки почки.

Цель трансплантации - компенсировать нарушенную функцию органа. Поражение ткани или органа может быть обусловлено воспалением, опухолью, травмой или нарушением кровообращения (инфаркт миокарда). Вначале определяют вид трансплантата: клеточная суспензия (например, при пересадке костного мозга), ткань или целый орган. Трансплантация жизненно важных органов, таких как почка, печень, сердце, легкое, костный мозг, остается серьезной проблемой в клинике. Хотя речь идет, казалось бы, об одном из видов заместительной операции, в каждом конкретном случае приходится решать целый ряд иммунологических и чисто клинических вопросов.

Клинический опыт пересадки органов и тканей

Трансплантация почки . Основным показанием для трансплантации почки служит терминальная стадия уремии (вследствие гломерулонефрита , пиелонефрита и др.). Абсолютными показаниями являются состояния, при которых гемодиализ неэффективен и обусловливает вторичные нарушения, в частности невропатию, гиперпаратиреоз. В остальных случаях необходимо тщательно взвесить все «за» и против». Противопоказаниями могут быть тяжелые сопутствующие заболевания, а также в определенной мере возраст больного. Обычно в соответствии с выбранными критериями трансплантацию почки назначают 7-30% больных уремией.

По данным статистики, до 1985 г. во всем мире сделано 100000 операций по пересадке почки, причем 20% из них - от живого донора. Ежегодно производят примерно 5000 таких операций. При пересадке почки от трупа на фоне терапии циклоспорином А спустя год регистрируют 80-85 % функционирующих трансплантатов, при пересадке органа между сибсами этот показатель повышается. Самый продолжительный срок выживаемости трансплантата отмечен при пересадке почки между однояйцовыми близнецами (20 лет), при пересадке почки от трупа этот срок составляет 17 лет.

При трансплантации почки, как и других органов, возникает ряд серьезных осложнений. Они связаны с характером оперативного вмешательства, побочным действием иммуносупрессантов, иммунным статусом реципиента, сопутствующими инфекциями, но главным образом с развитием криза отторжения. Сразу после операции, в течение нескольких часов, он может быть сверхострым, в 1-ю послеоперационную неделю - острым, а в дальнейшем - хроническим, при этом могут наблюдаться признаки острых кризов.

Кроме того, состояние больного зависит от степени гистосовместимости, выявленной при подборе донора. Функциональные нарушения при отторжении трансплантата почки проявляются в уменьшении количества выделяемой мочи и в протеинурии. При анализе осадка мочи обнаруживают цилиндры с клеточными включениями, а также продукты распада фибрина как результат нарушения свертывающей системы крови. У больного повышаются уровни сывороточного креатинина и мочевины. Решающую роль в развитии этих патологических изменений играют процессы, связанные с нарушением почечного кровообращения. Прогрессирующая ишемия приводит к поражению канальцев и повышению концентрации натрия.

Морфологическая картина сверхострых кризов отторжения почки представлена значительным количеством гранулоцитов на поверхности эндотелия малых сосудов вплоть до образования диффузного васкулита с тромбозами и геморрагиями. Быстро развивается некроз. При острых кризах обращают на себя внимание инфильтрация мононуклеарными клетками, реакция трансформации лимфоцитов в бласты, тромбоз капилляров, уплотнение базальной мембраны с отложениями IgG и С3. Поражение сосудистого эпителия ассоциирует с присутствием малых лимфоцитов и плазматических клеток, при этом отмечают характерное уплотнение интимы и разрушение Elastica interna.

Трансплантация сердца . Сообщение о первой трансплантации сердца вызвало огромный интерес. В 1964 г. была сделана попытка пересадить сердце шимпанзе и лишь спустя три года в Кейптауне осуществили трансплантацию сердца человека больному, страдавшему сердечно-сосудистой недостаточностью. К декабрю 1970 г. было зарегистрировано 165 подобных операций на сердце у 162 больных (с учетом повторных пересадок). Ежегодно производят 15-30 трансплантаций сердца. Их общее число к концу 1985 г. превысило 1000. К этому времени число лиц с функционирующим трансплантатом составило 180. Показатели выживаемости трансплантатов: спустя один год после операции от 20% до примерно 80% в разных Центрах, через 5 лет - примерно 60-65%.

Показания к операции - многократные инфаркты, дегенеративные процессы в миокарде, аневризме сердца, кардиомиопатии и неоперабельные врожденные пороки сердца.

Криз отторжения характеризуется рядом общих симптомов. На функциональные нарушения указывают боли в области сердца, изменения ЭКГ и аритмия. У больного повышаются уровни ферментов: аминотрансфераз, креатининфосфокиназы, ЛДГ-1. Усиливаются признаки декомпенсации. Часто отторжение трансплантата трудно дифференцировать с инфекционными осложнениями или последствиями хирургического вмешательства.

При морфологическом анализе выявляют отек и инфильтрацию мышечных волокон мононуклеарными клетками. При сверхостром отторжении отмечают обширное поражение эндотелия с точечными кровоизлияниями, при хроническом - сосудистые нарушения облитерирующего характера, атрофию с интерстициальным фиброзом; несколько позднее появляется инфильтрация мононуклеарами.

Неудачные результаты операций по пересадке сердца объясняются рядом причин. К ним следует отнести необратимые функциональные изменения у реципиента, тяжелые последствия кризов отторжения, отсутствие совместимого донора. Не следует также исключать возможность заболевания сердца самого донора.

Внедрение в клиническую практику операций по восстановлению клапанов сердца следует считать важным достижением сердечно-сосудистой хирургии. Обычно используют аутотрансплантаты фасций или искусственные протезы. Преимущество метода состоит в том, что у больного очень редко наблюдают тромбозы сосудов, а также относительно снижена иммуногенность применяемых при операции материалов.

Трансплантация легкого . Особую проблему при подобных операциях представляют инфекционные осложнения, расстройства; дыхательной функции, обструктивные процессы (компрессия). Последние могут обусловить ателектаз пересаженной доли легкого. Эти нарушения наблюдают и в оставшейся доле легкого. В таких случаях трансплантируют обе доли. Таковы основные причины не вполне удовлетворительных результатов пересадки легкого или блока сердце-легкое в клинике. Терапия циклоспорином А способствовала улучшению этих результатов. Срок наблюдения за больными ограничен 20 мес.

Трансплантация печени, кишечника . До 1985 г. произведено 1200 операций по трансплантации печени. Число больных с 5-летним сроком выживаемости трансплантата составляет 60-70 %, самый продолжительный период функции пересаженного органа - 13 лет. Особую проблему при пересадке печени представляет токсичность используемых иммуносупрессивных средств, наиболее благоприятный исход отмечают при назначении циклоспорина А.

Показания к операции - злокачественные опухоли, неоперабельные случаи механической желтухи, обширные некрозы, печеночная кома (цирроз печени , хронический гепатит), болезнь Вильсона.

Техника операции. Различают орто- и гетеротопическую пересадку печени. В первом случае трансплантат начинает немедленно функционировать. При выборе другого типа операции исходят из того, что необходимо сохранить остаточную функцию печени больного.

При кризах отторжения возникают общие и местные симптомы. Усиливается желтуха, повышаются уровни щелочной фосфатазы и аминотрансфераз. Гистологический анализ позволяет обнаружить при раннем кризе отек, сопровождаемый круглоклеточной инфильтрацией, особенно в области воротной вены. При хроническом отторжении преобладают фиброзные изменения, а также облитерирующие процессы в области центральных вен. Кроме того, развивается внутрипеченочный холестаз.

Трансплантация эндокринных органов . Поджелудочную железу трансплантируют прежде всего в комплексе с почкой (диабетическая нефропатия). До 1985 г. проведено около 250 таких операций. Результаты пересадок были значительно улучшены при совершенствовании оперативной техники и использовании циклоспорина А. Спустя один год примерно 40 % трансплантатов были функционирующими, спустя два года - около 30%.

В последние годы усилия исследователей сосредоточены на проблеме трансплантации островков Лангерганса (В-клетки) в связи с тем, что был разработан ферментный способ их выделения. В эксперименте было установлено, что пересадки крысам 600-1200 островков достаточно, чтобы компенсировать нарушения, вызванные аллоксановым диабетом. Известны положительные результаты их клинической подкожной имплантации и внутрипортальной инъекции.

Среди других операций следует отметить пересадку яичников и надпочечников.

Пересадка кожи . Обычно производят аутотрансплантацию кожи. Аллотрансплантаты используют для пересадки больным с обширными ожогами. Снижение защитной функции организма вследствие ожоговой болезни способствует приживлению трансплантата, однако это так называемое временное приживление. После кожной пластики происходит регенерация собственной кожи реципиента.

Пересадка костей и суставов . Пересадка костных трансплантатов известна давно. Операции обычно сопутствует клинический успех. Функциональная активность трансплантата обеспечивается процессами постепенного замещения ткани донора костной тканью реципиента. Все это служит гарантией приживления трансплантата. Существует даже мнение, что отторжение способствует усилению данного процесса.

Пересадка ксеногенного материала вызывает массивную реакцию. Для снижения антигенности таких трансплантатов проводят обработку специальными веществами. Положительные результаты были получены и при пересадке хряща. Известны отдельные сообщения, посвященные трансплантации целого сустава.

Пересадка роговицы . Аллотрансплантация роговицы оказывается успешной примерно в 80% случаев. Этому имеются следующие основания:

Ткань содержит относительно мало Н-антигенов и не васкуляризуется;

Пересадка производится в области, где отсутствуют сосуды, в результате трансплантат оказывается защищенным от воздействия цитотоксических лимфоцитов;

Сохранение функции трансплантата обеспечивается постепенным замещением ткани донора тканью реципиента.

Пересадка клеток иммунной системы . Предпосылкой для трансплантации костного мозга или трансфузии клеток селезенки послужило наблюдение о выживаемости летально облученных животных, если им вводить соответствующие клетки. Хромосомный анализ позволил определить, что переносимые аллогенные клетки могут пролиферировать в организме реципиента. Параллельно этому процессу развивается иммунологическая толерантность к другим тканям донора. Однако значительно чаще животные погибали вследствие РТПХ.

Довольно разные результаты наблюдают при клинической трансплантации костного мозга. Показаниями для этой операции являются следующие состояния:

Повреждения вследствие облучения, как непреднамеренного (ядерный реактор), так и с лечебной целью (при опухолях);

Последствия приема высоких доз цитостатиков;

Мероприятия, связанные с подготовкой реципиента к операции, зависят от источника донорского материала, а также от диагноза основного заболевания. При аллогенной пересадке предварительно вводят антиген от предполагаемого донора, через 24 ч - циклофосфан, продолжая курс в течение четырех дней или проводя облучение (1000 рад). Спустя 36 часов после курса лечения циклофосфаном трансплантируют костный мозг. Если костный мозг пересаживают от идентичного близнеца, то указанные выше мероприятия не проводят.

Выбор дозы иммуносупрессантов требует особой осторожности, так как они повреждают и трансплантируемые клетки.

Обычно схема лечения включает следующие препараты: метотрексат, циклофосфамид, циклоспорин А под контролем анализа белков плазмы, а также АЛГ.

Если бы успех пересадки зависел только от восстановления гемопоэза, то применение АЛС (АЛГ) оказалось бы наиболее эффективным для предотвращения РТПХ. Восстановительные процессы включают повышение через 2-5 недель числа эритроцитов, гранулоцитов и тромбоцитов, затем нормализуется содержание иммунокомпетентных клеток, однако при этом отмечают определенные различия. В-клетки могут достигать нормы уже спустя 3 месяца, концентрация Ig нормализуется к 12-му месяцу (за исключением IgA). Нормальный уровень Т-клеток регистрируют через 3-6 месяцев. Замещение СD4+-клеток происходит быстрее, чем CD8+ (6-12 месяцев). Соответственно удлиняется срок восстановления баланса CD4/8. Функциональные дефекты (способность к ответу на митогены, тест с ДНХБ, кожные пробы) сохраняются до конца 2-го года. Активность NK-клеток значительно усиливается и спустя 3-6 месяцев достигает нормы. Развитие острой или хронической РТПХ способствует нарушению этого восстановительного процесса. С помощью генетических маркеров было доказано, что переносимые клетки пролиферируют в организме реципиента.

В вопросе о целесообразности использования безмикробных камер для подавления эндогенной микробной флоры исследователи не пришли к единому мнению. Следует отметить успех в консервации клеток костного мозга будущего реципиента, что определяет перспективу повторных пересадок аутологичного материала (например, после лечения опухолей цитостатиками или в связи с развитием РТПХ на аллогенный трансплантат).

Введение лейкозным больным иммунокомпетентных клеток следует рассматривать как «адоптивную иммунотерапию», которая приводит к элиминации персистирующих лейкозных клеток.

До 1985 г. было произведено около 7000 операций по пересадке костного мозга. У нелеченых больных тяжелые комбинированные иммунодефициты обычно заканчиваются летальным исходом. При трансплантации костного мозга выживают 45-65% больных (данные спустя один год после операции). При условии подбора исключительно по результатам MLC показатель выживаемости составляет 38%, а при полной несовместимости донора и реципиента - 5%. С помощью хромосомного анализа было установлено, что недостаточная иммунологическая компетентность реципиента в 2/3 случаев приводит к развитию РТПХ (в зависимости от количества клеток донора). Шансы больных с апластической анемией, лейкозами, развившейся РТПХ значительно повышаются с помощью циклоспорина А.

Пересадка фетальной ткани - это один из методов лечения иммунодефицитов. Некоторые авторы полагают, что способность к клеточной дифференцировке проявляется раньше, чем синтез Н-антигенов, поэтому можно предотвратить РТПХ. Обычно трансплантируют вилочковую железу и печень плода (первые стволовые клетки появляются на 8-12-й неделе). Срок развития плода должен быть не более 12 недель. Ткань гомогенизируют и в виде суспензии вводят внутримышечно больным с комбинированным (вилочковая железа, печень) или с Т-клеточным (вилочковая железа) иммунодефицитом.

HLA-система и гемотрансфузии . Следует обратить внимание на тот факт, что антигены HLA присутствуют на лимфоцитах, а также грануло- и тромбоцитах. При многократных гемотрансфузиях в 50% случаев возможна иммунизация реципиента. Правда, реакция на переливаемые клетки встречается значительно реже, так как они быстро элиминируются. Опасность развития РТПХ возникает только при тяжелых иммунодефицитах, поэтому больному переливают предварительно облученную кровь (1500-3000 рад), но и в этих случаях иммуногенность клеток может сохраняться.

1. Правовые и этические критерии приемлемости получения органов от жи­вых доноров.

2. Моральные и юридические проблемы пересадки органов от трупа.

3. Принцип справедливости в проблеме распределения дефицитных средств в трансплантологии.

4. Этические проблемы ксенотрансплантологии.

Трансплантология, безусловно, является одной из самых перспективных областей медицинской науки и практики: она аккумулирует новейшие достижения со­временной хирургии, реаниматологии, анестезиологии, иммунологии, фармаколо­гии и других медико-биологических наук и опирается на целую совокупность высо­ких медицинских технологий.

До начала 60-х годов трансплантология оставалась, по сути, областью экспериментальной хирургии, не привлекая особого внимания со стороны общественно­сти. Пока трансплантологические операции исчислялись единицами и носили экс­периментальный характер, они вызывали удивление и даже одобрение. Перелом­ным стал 1967 год - год, когда южноафриканский хирург Кристиан Бернард произ­вел первую в мире пересадку сердца от погибшего в автокатастрофе человека паци­енту, находившемуся на пороге смерти. Пересадка сердца от одного человека дру­гому вызвала огромный общественный резонанс. Пересадка сердца, как никакое другое достижение современной культуры поставило перед этой культурой целый блок философско-антропологических проблем: Что такое человек? Что определяет личность? В чем заключается человеческая самоидентичность?

Успехи трансплантологии показали, что перед человечеством открылась но­вая, чрезвычайно перспективная возможность лечения больных, ранее считавшихся обреченными. Одновременно возник целый спектр правовых и этических проблем, для решения которых необходимы совместные усилия специалистов в области ме­дицины, права, этики, богословия, психологии и других дисциплин. Более того, эти проблемы не могут считаться решенными, если выработанные специалистами под­ходы и рекомендации не получат общественного признания.

1 . Этические проблемы трансплантологии существенно различаются в зависимости от того, идет ли речь о заборе органов для пересадки у живого человека или трупа.

Пересадка почек от живых доноров явилась первым направлением трансплан­тологии в практической медицине. В настоящее время это - бурно развивающееся во всем мире направление оказания медицинской помощи больным с необратимы­ми нарушениями деятельности почек. Пересадка почек не только спасла от смерти сотни тысяч пациентов, но и обеспечила им высокое качество жизни. Помимо почки, от живых доноров пересаживают долю печени, костный мозг, что во многих случаях также позволит спасти жизнь больного. Однако при этом возникает целый ряд непростых моральных проблем. Нравственно ли продлевать жизнь на какое-то время ценою ухудшения здоровья, сознательной травматизации и сокращения жизни здорового донора? Гуманная цель продления и спасения жизни реципиента может потерять статус гуманности, если средством ее достижения ста­новится нанесение вреда жизни и здоровью донора.

Пересадка органа от живого донора сопряжена с большим риском для последнего. Забор органа или его части у донора, очевидно, является по отношению к нему отступлением от одного из основополагающих этических принципов медици­ны - «не навреди». Хирург, забирающий орган или ткань у донора, вполне осознан­но наносит ему травму, подвергает его жизнь и здоровье значительному риску. Это риск, связанный с проведением самой хирургической операции, которая для любого больного всегда является значительной травмой. Описаны многочисленные случаи возникновения тяжелых осложнений (и даже летальных исходов) в процессе и по­сле изъятия почки у донора. Лишившись одного из парных органов или части непарного органа, донор становится в большей степени уязвим к воздействию небла­гоприятных внешних факторов, что может привести к развитию различной патологии.

Для сведения к минимуму ущерба для здоровья донора законодательством га­рантируется его бесплатное, в том числе медикаментозное, лечение в учреждении здравоохранения в связи с проведенной операцией. Однако с сожалением прихо­дится констатировать, что в отечественном здравоохранении сфера предоставления бесплатных услуг быстро сужается. После выписки из больницы, в которой был проведен забор органа, донор может оказаться один на один со своими проблемами, прямо или косвенно обусловленными калечащей операцией по изъятию органа. Возникает, как мы видим конфликт двух основополагающих принципов медицины: «не навреди» и «делай благо». Для «смягчения» этой проблемы, вероятно, следует предусмотреть возможности защиты интересов донора посредством медицинского страхования.

Обстоятельством, с этической точки зрения оправдывающим нарушение принципа «не навреди», является право потенциального донора из чувств сострада­ния, любви к ближнему и альтруизма пожертвовать одним из органов или частью органа для спасения жизни больного. Вместе с тем не всякая жертва может быть принесена. Законом запрещается пересадка органа, если априори известно, что в ре­зультате может возникнуть необратимое расстройство здоровья донора. Любящие своего ребенка родители не имеют права пожертвовать своей жизнью, отдав ему непарный жизненно важный орган. Администрация ряда хирургических центров, в которых проводится пересадка сердца, неоднократно получала предложения по­добного рода от родителей больных детей.

Для психически и нравственно здорового человека помощь ближнему являет­ся не только правом, но и его моральным долгом. Однако если жизни ребенка уг­рожает опасность, а отец, к примеру, отказывается выступать в роли донора костно­го мозга, то закон его не обязывает выполнять свой моральный долг и не наделяет третьих лиц правом на принуждение в этом отношении. Остается только моральное осуждение эгоизма, но ребенку, нуждающемуся в пересадка, от этого не легче.

С этической точки зрения донорство должно быть добровольной, осознанно совершаемой и бескорыстной (альтруистической) жертвой . Добровольность возможна при отсутствии принуждения к донорству, опирающегося на родовую, административную, финансовую зависимость (прямую или через посредство третьих лиц). Альтруизм предполагает исключение коммерческой сделки, то есть купли-продажи, в отношениях между донором и реципиентом. Осознанность жертвы должна основываться на полноте предоставляемой врачом информации о возможном риске в отношении состояния здоровья и социального благополучия (трудоспособности) потенциального донора, а также о шансах на успех для предполагае­мого реципиента. В связи с этим донорами не могут выступать недееспособные граждане, которые в силу своего возраста или интеллектуальных способностей не в состоянии осознанно принять решение. Общество не может признать за ребенком или больным с тяжелым психическим расстройством права на жертву в пользу близкого.

В настоящее время во всех странах мира принята практика пересадки органов и тканей от живого донора только лицам, находящимся с ним в близ­ком родстве, призванная обеспечить принципы добровольности и альтруизма. Правда, обсуждается возможность разрешить такие пересадки и не родственникам, но под наблюдением уполномоченных независимых органов (этических комите­тов). Однако следует заметить, что разрешение таких форм донорства несет в себе серьезную угрозу его коммерциализации, даже вымогательства органов и тканей, опасности, справиться с которой будет очень и очень непросто.

При пересадке органов близким родственникам особое значение имеет правило добровольного, осознанного информированного согласия. В отечественной медицине вместо осознанного информированного согласия обычно применяют в чем-то сходную, однако по сути иную процедуру - получение письменного разре­шения донора. Этот документ не содержит развернутой информации о риске небла­гоприятных последствий, как медицинских, так и социальных (например, о воз­можности ограничения работоспособности или даже инвалидности), а также о ве­роятности благоприятного исхода для данного конкретного реципиента.

Врач может манипулировать информацией для того, чтобы склонить к донор­ству в связи с финансовой заинтересованностью, своими научными интересами, связанными с испытанием новых хирургических приемов, либо медикаментозных средств. В таких случаях медики могут предоставлять потенциальному донору ин­формацию лишь умалчивая, к примеру, о имевших место неудачных пересадках, оканчивавшихся смертельным исходом или инвалидностью, низких шансах на ус­пех для реципиента, наличии альтернативных методов лечения.

Другой проблемой, которая может возникнуть при получении согласия на до­норство, являются затруднения при установлении того, действительно ли при этом обеспечивается добровольность.

В отечественном здравоохранении медицинская информация о пациентах традиционно передается членам семьи, поэтому существует вероятность откровен­ного давления членов семьи на потенциального донора и даже принуждения. Такое принуждение может иметь характер непрямого, завуалированного психологического или морального воздействия. В связи с этим можно считать оправданной практику тех трансплантологических центров, в которых любая медицинская информация о потенциальном доноре (или реципиенте) передается даже родственникам только с его прямого согласия. Иными словами, обеспечивается соблюдение правила кон­фиденциальности .

Еще одна группа сложнейших моральных проблем возникает в связи с запре­том на продажу органов для пересадки. Тенденция к коммерциализации имеет свои объективные причины. Во-первых , она обусловлена ситуацией хронического дефи­цита донорских органов. Это вынуждает больных к поиску неординарных источни­ков получения органов для трансплантации. Во-вторых , обнищание значительной части населения, способное подталкивать людей к поиску заработка даже путем продажи собственных органов. В-третьих , кризис бюджетного финансирования и слабость финансирования по линии обязательного медицинского страхования по­буждает медицинские учреждения к борьбе за выживание путем коммерциализации своей деятельности.

В чем состоит моральное зло торговли органами? Прежде всего оно состоит в том, что тело человека превращается в товар-вещь, приравниваемую через меха­низм купли-продажи к прочим вещам. Тем самым разрушается его особый соци­альный статус. Через телесную целостность человека так или иначе, во множестве самых различных форм, реализуются его личные потенции и устремления. Поэтому манипуляций с телом являются ни чем иным, как формами воздействия на лич­ность. Превращение тела в вещь и товар деперсонализирует человека, наносит ему моральный ущерб.

Разрешение торговли органами усилят социальную несправедливость - бога­тый будет в буквальном смысле выживать за счет бедного. Эта новейшая форма эксплуатации человека человеком способна в немалой степени дестабилизировать общественную жизнь. Следует отметить, что фактически коммерциализация чело­веческого тела уже началась, так как можно продать и купить кровь, сперму, яйце­клетку. Поэтому, с точки зрения сторонников рыночных механизмов в заготовке органов для трансплантации, вопрос лишь в том, чтобы поставить реально склады­вающийся рынок человеческих органов от живых доноров (и от трупов) на твердую правовую основу.

Необходимо учитывать, что простой запрет коммерциализации при наличии объективных интересов и слабости правового контроля создает условия для форми­рования теневого рынка этих услуг. Последнее может негативно сказаться на всей общественной жизни, поскольку расширится социальное пространство, в котором власть реально принадлежит криминальным структурам. Это плохо для доноров и реципиентов, так как они лишаются легальных механизмов защиты своих интере­сов в случае несоблюдения условий сделки (низкое качество «товара», плохое ме­дицинское обслуживание, несвоевременная или неполная выплата вознаграждения и т. п.). Отрицательно это скажется и на медиках, поскольку приведет к криминализации части медицинского сообщества, что бросит тень на профессию в целом.

Чтобы избежать таких негативных последствий, общество должно пойти либо по линии легализации торговли органов от живых доноров (что вряд ли приемлемо), либо разработать комплекс мер, способных: а) эффективно контролировать запрет коммерциализации, б) ослабить давление объективных факторов путем улучшения финансирования программ по трансплантологии, создания национальной системы заготовки и распределения трупных органов для пересадки, в) усилить меры социальной защиты населения.

В качестве «третьего» пути некоторые авторы предлагают заменить механизм продажи органа механизмом материальной компенсации за донорство органа. Действие подобной модели можно представить следующим образом. Независимая в финансовом и административном отношении от трансплантологических центров медицинская организация, занятая заготовкой и распределением органов для пересадок (которые рассматриваются в этом случае в качестве общественного достояния), компенсирует донору нанесенный ущерб в виде денежной выплаты, предоставление медицинской страховки на случай лечения осложнений, а также других социальных льгот. По своей организации эта система может напоминать действующую в СССР систему заготовки и переливания крови.

Авторы компенсационной модели пытаются смягчить некоторые негативные льном плане аспекты прямой коммерциализации, учесть объективно складывающиеся мотивации к донорству и предоставить определенные гарантии качества как для доноров, так и для реципиентов. Но следует учитывать, что любая некоммерческая бюрократическая организация имеет и свои слабые в моральном отношении стороны. В частности, она предрасположена к обычной для государственных структур, распределяющих общественные ресурсы, коррупции.

В связи с усиливающимися тенденциями коммерциализации трансплантологии Всемирная медицинская ассамблея приняла несколько деклараций об этических проблемах трансплантологии. В частности в октябре 1985 г. 37-й Всемирной медицинской ассамблеей (Брюссель, Бельгия) было принято «Заявление о торговле живыми органами ». В нем говорится:

Рассмотрев факты, свидетельствующие о процветании в последнее время живых донорских почек из слаборазвитых стран для пересадок в Европе и США, ВСЕМИРНАЯ МЕДИЦИНСКАЯ АССОЦИАЦИЯ осуждает куплю – продажу человеческих органов для трансплантации.

ВСЕМИРНАЯ МЕДИЦИНСКАЯ АССОЦИАЦИЯ обращается к правительствам всех стран с призывом принять эффективные меры для предотвращения использования человеческих органов в коммерческих целях.

Принятый в 1992 году Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» четко оговаривает: «Органы и (или) ткани человека не могут быть предметом купли-продажи». Также формой противостояния коммерциализации трансплантации является прописанный в этом законе запрет на трансплантацию донорских органов от живых неродственных индивидуумов.

2 . Использование трупа человека в качестве источника органов для пересадки вызывает целый спектр моральных вопросов и проблем. Среди, которых целесообразно выделить следующие: 1.Проблемы, связанные с появлением концепции смерти мозга. Вопросы о надежности диагностики смерти мозга, о правомерности отождествления понятий «биологическая смерть» и «смерть мозга» и др. 2.Проблема морально-этического статуса умершего человека. Можно ли говорить о сохранении права человека на свое тело после смерти? 3.Моральные проблемы процедуры забора органов для пересадки. Рутин­ный забор, «презумпция согласия», «презумпция несогласия». Концепция смерти мозга была разработана в неврологии независимо от целей и потребностей трансплантологии. Однако именно для трансплантологов концепция мозговой смерти открыла широчайшие возможности, недоступные при ис­пользовании традиционных легочно-сердечных критериев смерти. Не случайно по­этому, что именно в связи с развитием трансплантологии эта проблема подверглась всестороннему обсуждению с этической и правовой позиций.

Среди них центральное место занимает вопрос о надежности диагностики смерти мозга. Он почти целиком входит в рамки профессиональной компетенции неврологов и становится моральной проблемой тогда, когда речь заходит о доверия, населения к достоверности и качеству практического использования этих процедур перед принятием решения о заборе органов для трансплантации.

Не информированность населения о мерах, осуществляемых органами здравоохранения по обеспечению надежности применения процедур постановки диаг­ноза смерти мозга, по мнению многих сторонников трансплантации, создает благо­приятную почву для необоснованных обвинений, распространения слухов и. в це­лом, подрывает общественное доверие в отношении деятельности медиков в облас­ти трансплантологии.

Важнейшим принципом, который охраняет процедуры диагностики смерти мозга от влияния корыстных интересов «заготовителей» органов и тем самым обес­печивает их надежность, является организационная и финансовая независимость медицинских учреждений, осуществляющих диагностику и забор органов, от трансплантологов. Последнее возможно только при наличии федеральной или ре­гиональных систем по забору и распределению органов и тканей для транспланта­ции по аналогии с системами, существующими за рубежом. Такая служба действует в настоящее время в Москве.

Подобные системы должны финансироваться из бюджета независимо от программ по трансплантациям. Без этого всегда сохраняется опасность умышлен­ной или неумышленной «передиагностики» при постановке диагноза смерти мозга вследствие наличия серьезного материального интереса.

Существует и иное видение проблем, возникающих в связи с концепцией смерти мозга. Ряд авторов (Н.В. Тарабарко, И.В. Силуянова) считают, что посте­пенное сближение, а затем и отождествление понятий «биологическая смерть» и «смерть мозга» произошло именно под влиянием целей и задач трансплантологии. Концепция смерти мозга как биологической смерти индивидуума применительно к задачам трансплантологии была законодательно закреплена во многих странах, В 1993 году в Приложении к Приказу Минздрава РФ от 10.08.93 № 189 - Инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга - говорится: «Смерть мозга эквивалентна смерти человека».

И.В.Силуянова считает, что трудно не согласиться с конкретной оценкой подобного и весьма условного отождествления, как с «исключительно прагматической констатацией конца жизни». Если общество принимает «прагматическую смерть мозга», то нет оснований не придерживаться аналогичной логики и при решении вопроса об искусственном поддержании умершего во всех его жизненных функциях до тех пор, пока его органы не станут необходимы, и лишь после «забора» или «изъятия» (опять же искусственно) обеспечить смерть, теперь уже биологическую. «Прагматический» исход трансплантации в значительной степени способствует формированию у медицины, наряду с традиционно здравоохранительной, новой функции - смертеобеспечения . А это, по мнению автора, равнозначно принципиальной переоценке отношения общества к медицине и здравоохранению, пациента к врачу, переосмысление традиционного социального доверия к этической безупречности врачевания.

Все мировые религии запрещают нанесение повреждений телу умершего человека, предписывают бережное и почтительное отношение к нему. В христианстве мертвое тело остается пространством личности. Почтение к умершему непосредственно связано с уважением к живущему. Утрата почтения к умершему, в частности, нанесение повреждений телу, влечет за собой потерю уважения к живущему,

Со светской, секулярной точки зрения смерть человека не обрывает действенности его воли в отношений того, что ему принадлежит. Завещание представляет собой особую форму волеизъявления, которая как бы продлевается за черту, отделяющую жизнь человека от смерти. Также признается, что любой акт надругательства над телом покойного является предосудительным поступком, оскорбляющего память. Иными словами, как для религиозного, так и для светского сознания мертвое тело обладает определенным моральным статусом и предполагает определенные нормы, регулирующие обращение с ним.

В нашем обществе при решении этих проблем долгое время соображения целесообразности ставились выше соображений морально-этических. Например, с 1937 по 1993 год действовало постановление СНК СССР (№ 1607 от 15 сентября 1937 г.) о порядке проведения медицинских операций» Где, в частности, было сказано о том, что Народному комиссариату здравоохранения предоставлено «право издавать обязательные для всех учреждений, организаций и лиц распоряжения о порядке осуществления лечебных и хирургических операций, в том числе операций по пересадке роговиц глаз от умерших, переливанию крови, пересадке отдельных органов и т.п.»

Вслед за разрешениями изымать из трупа без согласия родственников роговицы глаза, кровь, последовали инструкции по извлечению поджелудочной железы, отдельных костных фрагментов, а затем других органов и тканей. Так осуществлялся и, к сожалению, нередко осуществляется у нас и поныне, рутинный забор органов и тканей умершего человека. Его тело в данном случае рассматривается как государственная собственность, которую медики могут использовать в общественных интересах.

Здесь в полной мере реализуется исходная установка утилитаристской этики, согласно которой действие морально оправдано, если оно производит наибольшее количество блага для наибольшего числа людей. Считается, что ограничение права на автономию индивида, который лишается права контролировать судьбу уже бесполезных для него останков, перевешивается очевидным благом для общества в лице потенциальных реципиентов, жизнь которых еще может быть спасена в результате пересадки.

Подобная практика и подобное отношение, однако, морально ущербны, поскольку лишают человека быть хозяином своего тела, осуществляя контроль над ним непосредственно - через механизм завещания или опосредованно - через воле­изъявление своих родственников. Моральная заповедь «не укради!» предостерегает не только против нарушения головного закона, который может и отсутствовать, но и против любого присвоения человеком того, что ему не принадлежит. Как спра­ведливо утверждает американский философ Р. Витч, «в обществе, которое ценит достоинство и свободу личности, мы должны иметь возможность контролировать то, что происходит с нашими телами не только при жизни, но и, в разумных преде­лах, после ее окончания».

Рутинный забор органов для пересадки затрагивает также моральные ценности семьи покойного. В глубь веков уходит традиция, предписывающая родственникам умершего в качестве морального долга его достойное погребение. При этом непри­косновенность останков и почтительное отношение к ним являются строго обяза­тельными. Манипуляции с телом покойного без разрешения семьи очень многими людьми могут быть восприняты как их личное оскорбление и нанесение морально­го ущерба.

В настоящее время существуют две основные юридические модели регулиро­вания процедурой получения согласия на изъятие органов от умерших людей: «пре­зумпция согласия» и «презумпция несогласия».

В 1992 году законодательство России в сфере медицины было приведено в соответствие с принципами защиты прав и достоинства человека, разработанными Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ). Основная позиция ВОЗ по во­просу о праве человека на свое тело после смерти сводится к признанию этого пра­ва по аналогии права человека распоряжаться своей собственностью после смерти.

Основываясь на рекомендациях ВОЗ Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» вводит презумпцию согласия (неиспрошенное согласие), согласно которой забор и использование органов из трупа осуществляется, если умерший при жизни не высказывал возражений против этого, и если возражения не высказывают его родственники. Отсутствие отказа трактуется как согласие, т.е. ка­ждый человек практически автоматически может превратиться в донора после смерти, если он не высказал своего отрицательного отношения к этому.

Действующий закон по трансплантологии предоставляет право на отказ как самому человеку - заранее, так и его родственникам - после его смерти. Важно, од­нако, чтобы это право могло быть реализовано на практике. Население должно быть информировано о своем праве на отказ, понимать содержание этого права и знать, как оно может быть реализовано. То, обстоятельство, что механизм отказа разъяснен лишь в ведомственной инструкции Минздрава, является существенным препятствием на пути реализации позитивных сторон презумпции согласия и нару­шением прав граждан. В свою очередь, поскольку механизм отказа не оформлен юридически, дополнительный риск предъявления жалоб и даже судебных исков со стороны родственников ложится и на медиков, изымающих органы и ткани в целях трансплантации.

Второй моделью регулирования процедурой получения согласия на изъятие органов является так называемое «испрошенное согласие» или презумпция несогласия. «Испрошенное согласие» означает, что до своей кончины умерший явно заявлял о своем согласии на изъятие органа, либо член его семьи четко выражает со­гласие на изъятие в том случае, когда умерший не оставил подобного заявления. Доктрина «испрошенного согласия» предполагает определенное документальное подтверждение согласия. Примером подобного документа являются « карточки до­нора», получаемые в США теми, кто высказывает свое согласие на донорство. В не­которых странах согласие на изъятие органов записывается в водительские доку­менты. Доктрина «испрошенного согласия» принята в законодательствах по здра­воохранению США, Германии, Канады, Франции, Италии, Голландии.

В основе подхода, опирающегося на «испрошенное согласие», лежит фундаментальное право индивидуума на самодетерминацию, автономию. Человек дол­жен иметь возможность сам распоряжаться своим телом после смерти. В то же вре­мя «испрошенное согласие» не противоречит и общественному интересу в получе­нии органов и тканей для пересадок.

Специфика реализации общественного интереса в данном случае состоит в добровольном делегировании индивидуумами определенных прав по распоряжению собственным телом после смерти обществу или, точнее, определенным струк­турам, уполномочены представлять этот интерес. «Испрошенное согласие» пред­ставляет собой более демократичный механизм, чем рутинный забор, при котором медики как бы присваивают себе право распоряжаться телом умершего без его раз­решения.

Вместе с тем подход, основанный на презумпции несогласия, по мнению многих специалистов, существенно затрудняет заготовку органов и тканей для пе­ресадки, наделяет врачей весьма непростой в психологическом отношении обязан­ностью обращения к родственникам умершего в тяжелое для них время потери близкого. Многие врачи считают это аморальным

Следует, впрочем, отметить, что в мировой медицинской практике накоплен определенный опыт общения на эту тему с семьями умерших. В некоторых амери­канских штатах, к примеру, закон обязывает врачей в обозначенных случаях обра­щаться к родственникам умершего с предложением об изъятии органов или тканей для трансплантации. Тем самым с врачей в какой-то степени снимается моральное и психологическое бремя, связанное с обсуждением этой сложнейшей темы с родст­венниками покойного. Правовая норма в данном случае выступает как своеобразная «подпорка»: ведь одно дело - говорить эти слова от своего лица и совсем другое – от лица Закона.

Успешная реализация механизма «испрошенного согласия» предполагает, во-первых, что население достаточно хорошо информировано о концепции мозго­вой смерти и об общественной полезности трансплантаций. Во-вторых, необходи­мость высокого уровня общественного доверия к профессионалам-медикам, кото­рые ответственны за постановку диагноза смерти мозга. Собственно говоря, подоб­ные условия должны соблюдаться и при рутинном заборе, и при действии презумпции согласия, однако при подходе, требующем информированное согласие донора, эти факторы в решающей степени определяют саму возможность получения донорских органов и тканей для трансплантации. Сегодня в России высказываются и широко обсуждаются предложения о законодательном переходе к модели «испрошенного согласия». Следует, однако, заметить, что без огромной по объему разъясни­тельной работы среди населения такое изменение законодательства повлечет за со­бой полную остановку трансплантаций органов и тканей.

3 . Распределение дефицитных ресурсов в соответствии с социальной значимостью индивида или группы является обычным механизмом, более или менее рас­пространенным во всех сообществах. При декларировавшемся равенстве прав гра­ждан на получение медицинской помощи существовавшая в СССР иерархическая система распределения медицинских услуг допускала такие привилегии для тех, кто был причастен к правящей элите (что, впрочем, с определенными модификациями характерно и для современной России). Кроме того, действовал и не особенно скрытый механизм, обеспечивавший преимущество в получении дефицитной меди­цинской помощи тем, кто был в состоянии её оплачивать по ценам «черного рынка» (ныне он стал практически открытым).

Как формулирует этот же подход, но уже в экономических категориях, американский философ Н. Решер, «общество «инвестирует» ограниченный ресурс в данного индивида, а не в другого потому, что ожидает при этом большего возврата своих инвестиций». Однако значительное число специалистов считает, что право на здоровье и жизнь являются гражданскими правами, которые принадлежат каждому в равной степени, и поэтому отстаиваемый Ришером принцип социальной полезно­сти индивида следует рассматривать как своеобразный механизм дискриминации. Напомним в связи с этим, что Конституция России полагает охрану здоровья и «ме­дицинскую помощь в качестве неотъемлемого права каждого гражданина» (ст.41).

Для реализации равноправия граждан при распределении дефицитных ре­сурсов здравоохранения, включая такой в высшей степени дефицитный ресурс, как органы и ткани для пересадки, обычно используется два основных критерия. Это - критерий лотереи и критерий очередности. В качестве своеобразного варианта кри­терия лотереи можно трактовать отбор пациентов по принципу совместимости па­ры «донор-реципиент». Это, можно сказать, природная лотерея - орган получает тот из потенциальных реципиентов, для кого ткани потенциального донора наибо­лее подходят, и потому имеется наименьший шанс отторжения трансплантанта.

Определенной гарантией справедливости при распределении донорских ор­ганов является включение реципиентов в трансплантологическую программу, кото­рая формируется на базе «листа ожидания» регионального или межрегионального уровня (критерий очередности). Реципиенты получают равные права на соответст­вующего им донора в пределах этих программ, которыми предусмотрен также об­мен донорскими трансплантантами между трансплантационными объединениями.

Вместе с тем даже наиболее последовательные сторонники равной доступности органов для пересадки расходятся во мнениях относительно того, насколько универсальны предложенные механизмы распределения и сами критерии. Во многих странах мира существуют возрастные ограничения для реципиентов. Иногда считается морально оправданным ограничивать доступность программ по пересад­ке органов для тех, кто потерял здоровье в силу ненормального образа жизни - нар­команов, алкоголиков и т.п. Естественным ограничением для потенциальных реци­пиентов является состояние их здоровья - наличие других заболеваний, осложняю­щих перспективы пересадки. Ни критерий очередности, ни критерий лотереи не могут считаться идеальными. Существует неизбежное противоречие между универ­сализмом идеи равноправия и высокой степенью дифференциации реальных отно­шений, в которых находятся люди.

Как отмечают отечественные специалисты-трансплантологи, в России при распределении органов для трансплантации руководствуются тремя достаточно обоснованными критериями: степенью совместимости пары донор-реципиент, экс­тренностью ситуации и длительностью нахождения в «листе ожидания». Хотя все три критерия объективны, но следует всегда помнить о сомнениях, которые созда­ют врачебный опыт и интуиция. Поэтому выбор реципиента - это всегда этический поступок для членов трансплантационной бригады и прежде всего для ее лидера.

4 . Ксенотрансплантациями называют пересадки органов и тканей от животных человеку. Попытки переливать кровь от животных человеку и пересаживать органы имеют давнюю историю. Однако только с появлением циклоспорина, подавляюще­го реакции отторжения трансплантантов, и с прогрессом в области генетической инженерии, который сулит преобразовать геном животных-доноров для обеспече­ния гистосовместимости, возникли реальные коммерческие проекты в области ксе­нотрансплантологии. Общественный интерес к ним подогревается неуклонно рас­тущим дефицитом человеческих донорских органов и тканей. Спрос на органы рас­тет примерно на 15% в год и далеко превосходит предложение, которое в большин­стве стран снижается. В США на «листах ожидания» для трансплантации значится 40 тысяч человек, в то время как в 1995 году было получено только 8 тысяч донор­ских органов. Более 3 тысяч человек умерло, не дождавшись подходящего органа.

Наиболее генетически близкими человеку являются приматы. Однако именно вследствие эволюционной близости человеку и сходств в эмоциональных реакциях и поведении, их использование в качестве доноров органов вызывает наибольшее возражения защитников прав животных. Наряду с этим та же эволюционная бли­зость усиливает риск передачи и последующего распространения среди людей ви­русных инфекций, существующих у приматов, но пока, к счастью, отсутствующих у людей. Следует также иметь в виду, что приматы практически не употребляются человеком в пищу. Их преднамеренное убийство (даже для забора жизненно важ­ных органов) не санкционировано устойчивой традицией, как это имеет место в от­ношении домашних животных.

Поэтому исследователи предпочитают создавать универсальных доноров органов для человека на базе некоторых пород свиней, физиологическое и анатомическое строение внутренних органов которых достаточно близко человеческому. Сторонники программ ксенотрансплантации подчеркивают, что умерщвление свиней ля этих целей не противоречит сложившимся традиционным стандартам. Более того, утверждают они, условия содержания и умерщвления этих животных в специализированных медицинских биотехнологических лабораториях значительно более гуманно, чем содержание на ферме и забой на скотобойне. Этим обстоятельством снимается ряд серьезных возражений со стороны защитников прав животных.

Если не считать немалых технологических трудностей, к примеру, связанных с феноменом сверхострого отторжения инородных тканей, наблюдающегося при пересадках органов от животных, принадлежащих к другим биологическим видам, то одной из основных моральных проблем ксенотрансплантологии оказывается проблема оправданного риска. Дело в том, что пересаживая человеку органы, к примеру свиньи, мы рискуем одновременно перенести ему такие заболевания, как бруцеллез, грипп свиней и целый ряд других инфекций - как наблюдающихся, так и не наблюдающихся в обычных условиях у человека. Последние особо опасны, гак как в человеческом организме нет эволюционно отработанных защитных механизмов для борьбы с ними. Ряд вирусов, безвредных для животных, попав в условия организма человека, могут стать источником тяжелейших заболеваний. Например, есть мнение, что СПИД, вероятно, возник вследствие попадания вируса иммуноде­фицита обезьян в человеческий организм. Аналогичным образом человек может «обогатить» себя новыми неизвестными возбудителями инфекций при пересадке органов и тканей от животных. Если учесть, что пересадка включает использование циклоспорина, подавляющего иммунологические реакции организма реципиента, то опасность заражения резко возрастает.

Следует также отметить, что пока не изучены весьма вероятные психопатологические реакции реципиентов ксенотрансплантации на замену частей их тел частями тел свиней. Однако, несмотря на эти проблемы, поскольку в ряде стран в работы по ксенотрансплантации уже вложены значительные финансовые средства, следует ожидать политического давления, направленного на принятие соответст­вующих законодательных решений.

Помимо возражений медицинского и биологического характера, ксенотрансплантация сталкивается с контраргументами и чисто морального свойства. Не редко выдвигаются требования если не запрета, то резкого ограничения экспериментов в этой области. Речь идет прежде всего о сторонниках экологической этики, считаю­щих морально ущербным проявляющийся в этой области своеобразный «антропо­центризм». Ксенотрансплантация действительно ставит фундаментальную этическую проблему - является ли человек высшей моральной ценностью, во имя кото­рой можно причинять страдания и боль, а также вызывать смерть других живых существ.

Представители так называемого «патоцентризма»(от греческого “pathos”-страдание, болезнь) полагают, что субъектами морального отношения должны счи­таться все живые существа, способные испытывать боль. Те же, кто придерживает­ся идей биоцентризма, требуют распространить моральные отношения на всю живую природу. Несмотря на это различие, сторонники обоих направлений выступают против ксенотрансплантаций.

Необходимо самое широкое общественное обсуждение рассматриваемой проблемы с привлечением экспертов из разных областей знаний с тем, чтобы максимально объективно и ответственно решить, насколько выгоды от ксенотрансплантологии будут превышать возможный риск и для пациентов и для человечества в целом из-за разрушения столь важного для выживания любого биологического вида иммунологического барьера, отделяющего человека от других видов, всесторонне осмыслить, а также возникающие в связи с ксенотрансплантацией этические проблемы.

Темы докладов:

1.Моральные проблемы трансплантологии фатальных тканей и органов. 2.Проблемы коммерциализации трансплантологии, ее этическая оценка.