#история #ЕкатеринаII #императрица #историяроссии #империя

Завоеван выход к Черному и Азовскому морям, присоединены Крым, Украина (кроме района Львова), Белоруссия, Восточная Польша, Кабарда. Началось присоединения к России Грузии.
При этом за время ее царствования была совершена только одна казнь - предводителя крестьянского восстания Емельяна Пугачева.

2. Распорядок дня Императрицы был далек от представления обывателей о царской жизни. Ее день был расписан по часам, и распорядок его оставался неизменным на протяжении всего царствования. Изменялось лишь время сна: если в зрелые годы Екатерина вставала в 5, то ближе к старости – в 6, а к концу жизни и вовсе в 7 часов утра. Позавтракав, государыня принимала высокопоставленных чиновников и статс-секретарей. Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными. Рабочий день заканчивался в четыре часа, и наступало время отдыха. Часы работы и отдыха, завтрака, обеда и ужина были также постоянными. В 10 или 11 часов вечера Екатерина заканчивала день и отходила ко сну.

3. Ежедневно на питание Императрицы тратилось 90 рублей (для сравнения: жалованье солдата в эпоху правления Екатерины составляло всего 7 рублей в год). Любимым блюдом была вареная говядина с солеными огурцами, а в качестве напитка употреблялся смородиновый морс. На десерт предпочтение отдавалось яблокам и вишням.

4. После обеда императрица принималась за рукоделие, а Иван Иванович Бецкой в это время читал ей вслух. Екатерина "мастерски шила по канве", вязала на спицах. Окончив чтение, переходила в Эрмитаж, где точила из кости, дерева, янтаря, гравировала, играла в бильярд.

5. К моде Екатерина была равнодушна. Она ее не замечала, а порой и вполне сознательно игнорировала. В будние дни императрица носила простое платье и не надевала драгоценностей.

6. По ее собственному признанию, она не обладала творческим умом, однако писала пьесы, и даже отправляла некоторые из них на "рецензирование" Вольтеру.

7. Екатерина придумала для шестимесячного цесаревича Александра особый костюмчик, выкройку которого у нее просили для собственных детей прусский принц и шведский король. А для любимых подданных государыня придумала покрой русского платья, которое вынуждены были носить при ее дворе.

8. Люди, близко знавшие Екатерину, отмечают ее привлекательную внешность не только в молодости, но и в зрелые годы, ее исключительно приветливый вид, простоту в обращении. Баронесса Элизабет Димсдейл, которая впервые была представлена ей вместе со своим супругом в Царском Селе в конце августа 1781 г. описала Екатерину так: "очень привлекательная женщина с прелестными выразительными глазами и умным взглядом"

9. Екатерина сознавала, что нравится мужчинам и сама была неравнодушна к их красоте и мужественности. "Я получила от природы великую чувствительность и наружность, если не прекрасную, то во всяком случае привлекательную. Я нравилась с первого раза и не употребляла для этого никакого искусства и прикрас".

10. Императрица была вспыльчива, но умела владеть собой, и никогда в порыве гнева не принимала решений. Была очень вежлива даже с прислугой, никто не слышал от нее грубого слова, она не приказывала, а просила выполнить ее волю. Ее правилом, по свидетельству графа Сегюра, было "хвалить вслух, а бранить потихоньку".

11. На стенах бальных залов при Екатерине II висели правила: запрещалось вставать перед государыней, даже если бы она подошла к гостю и заговорила бы с ним стоя. Запрещалось быть в мрачном расположении духа, оскорблять друг друга". А на щите при входе в Эрмитаж красовалась надпись: "Хозяйка здешних мест не терпит принужденья".

12. Томас Димсдейл, английский врач был вызван из Лондона для введения в России прививок от натуральной оспы. Зная о сопротивлении общества нововведению, императрица Екатерина II решила подать личный пример и стала одной из первых пациенток Димсдейла. В 1768 г. англичанин привил оспу ей и великому князю Павлу Петровичу. Выздоровление императрицы и ее сына стало знаменательным событием в жизни русского двора.

13. Императрица была заядлой курильщицей. Хитроумная Екатерина, не желая, чтобы ее белоснежные перчатки пропитались желтым никотиновым налетом, приказывала обворачивать кончик каждой сигары лентой дорогого шелка.

14. Императрица читала и писала на немецком, французском и русском, но допускала много ошибок. Екатерина сознавала это и однажды призналась одному из своих секретарей, что "могла учиться русскому только из книг без учителя", так как "тетка Елизавета Петровна сказала моей гофмейстейрше: полно ее учить, она и без того умна". В результате этого, она делала четыре ошибки в слове из трёх букв: вместо «ещё» она писала «исчо».

15. Еще задолго до кончины Екатерина составила эпитафию для своего будущего надгробия: "Здесь покоится Екатерина Вторая. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. В четырнадцать лет она приняла троякое решение: понравиться своему супругу, Елизавете и народу. Она не упустила ничего, чтобы добиться в этом отношении успеха. Восемнадцать лет, исполненных скуки и одиночества, побудили ее прочесть много книг. Взойдя на российский престол, она приложила все старания к тому, чтобы дать своим подданным счастье, свободу и материальное благополучие. Она легко прощала и никого не ненавидела. Она была снисходительна, любила жизнь, отличалась веселостью нрава, была истинной республиканкой по своим убеждениям и обладала добрым сердцем. Она имела друзей. Работа давалась ей легко. Ей нравились светские развлечения и искусства".

Россия, Великая морская держава. Не сразу и не просто становилось это величие. Тернист и долог был этот путь, обильно политый кровью тысяч отважных русских моряков. Но цель была священна - сделать Государство Российское могучим и великим, свободным от посягательств «глаз завидущих и рук загребущих». Мореходство на Руси корнями своими уходит в древние времена. Но понадобилось много веков, чтобы утвердилась великая морская держава Русь в Черноморско-Средиземноморском регионе.

Русский флот рождением своим обязан Петру I. В тяжких трудах и многочисленных жертвах рождались флоты на Балтике и в Причерноморье, флотилия на Каспии. В 1697 году создается первое в России Адмиралтейство. А весной 1699 года только что спущенные со стапелей 10 кораблей вышли в Азовское море. Вплоть до 1711 года строился флот на Азове. Но в 1711 году Россия подписала Прутский договор. Азов и Таганрог по этому договору перешли к Турции. На этом закончилась история Азовского флота.

Путь к причалу

Это было начало XVIII века, но практически все это столетие, особенно его вторая половина, было насыщено многочисленными . Россия должна была завоевать выход к Черному морю и установить контроль над ним. В 1771 году началась очередная война с Турцией, закончившаяся блистательной победой русских войск. Главный итог этой войны - подписание знаменитого Кючук-Кайнарджийского договора 1774 года, согласно которому Россия получала города Азов и Керчь, а также крепость Еникале и Кинбурнскую косу.

Отныне Россия получила доступ в Черное и Азовское моря, а также проливы Босфор и Дарданеллы. Однако, получив возможность выхода в Черное море, Россия не могла в полной мере воспользоваться этим - не было у России флота, который мог бы охранять российские берега от турок. И стало очевидным, что без мощного флота на Черном море, без места его базирования, Россия уже обойтись не сможет. Но для того, чтобы создать этот флот, чтобы разместить его, необходимо было, чтобы вошел в состав Российской Империи, стал русским. Об этом Екатерине II неоднократно писал князь Григорий Александрович Потемкин.

И вот в декабре 1782 года Потемкин получает от Екатерины II «секретнейший рескрипт», в котором говорилось о необходимости скорейшего присоединения Крыма к России. Дипломатические усилия , его переговоры с крымским ханом Шагин-Гиреем принесли свои плоды. В феврале 1783 года крымский хан отрекся от престола, отдав себя и Крым под покровительство России. Несколько позднее, в 1791 году был подписан Ясский мирный Договор, согласно которому Османское государство признало Крым навечно территорией России. Но еще задолго до подписания Ясского Договора российские военные начали изучение и обследование Крыма, имея цель найти место для главной базы будущего российского Черноморского флота.

В 1773 году «Описная партия», которую возглавлял штурман Иван Батурин, исследовала, дала подробное описание и составила первую карту Ахтиарской (ныне Севастопольской) бухты. Причем, не только самой бухты, но и ее окрестностей. А.В.Суворов первым понял, какое значение может иметь эта бухта. Тогда он написал , что
лучшего места для флота не найти во всем Черном море, а не только в Крыму. Однако недостаточно было найти подходящее место для базирования кораблей. Эти корабли еще нужно было построить. Нужны были верфи.

В июне 1778 года Екатерина II подписывает Указ, согласно которому в устье Днепра предписывается заложить крепость Херсон. И менее чем через четыре года, в ноябре 1782 года два новеньких корабля - фрегаты «Осторожный» и «Храбрый» зашли в Ахтиарскую бухту. Командовал этим переходом капитан первого ранга Иван Максимович Одинцов. Фрегаты остались здесь на зимовку. Пользуясь благоприятной погодой, матросы занялись делом - возвели на берегу в северной части бухты удобную казарму. Но первоочередная задача была - выполнить тщательные промеры бухты, подробнейшим образом описать все берега, указать все высоты, все бухточки, а также прикинуть места для стоянок кораблей различных классов.

Кроме этого необходимо было наметить места расположения казарм, офицерских домов, пакгаузов, мастерских. К весне 1783 года эту работу завершили, и И.М.Одинцов передал в Херсон результат кропотливейшей работы - подробную карту Ахтиарской бухты.

Флоту быть!

Еще до того, как Крым был официально включен в состав Российской Империи, Екатерина II своим Указом от 11 января 1783 года назначила вице-адмирала Федота Алексеевича Клокачева, героически отличившегося в Чесменском сражении, командиром будущего Черноморского флота. Именно ему И.М.Одинцов и передал карту Ахтиарской бухты. 8 апреля 1783 года вышел рескрипт Екатерины II, согласно которому юридически закреплялся статус Крыма, как территории Российской Империи. За свои усилия Г.А. Потемкин получил титул князя Таврического.

Во исполнение рескрипта Г.А.Потемкин возглавил и строительство Севастополя, который должен был стать главным военным и торговым портом России на Черном море, и создание самого Черноморского флота России. Причем, не только военного, но и торгового. 2 (13) мая 1783 года в Ахтиарскую бухту под командованием первого в истории командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.А.Клокачева вошла эскадра из 13 российских кораблей.

3 (14) июня 1783 года под руководством начальника штаба эскадры, флаг-капитана Дмитрия Николаевича Сенявина моряки судовых команд начали расчищать берега бухты от леса и строить город Севастополь. Именно этот день - 14 июня по новому стилю (третье июня по старому стилю) и считается Днем рождения города Севастополя. Подробную карту Ахтиарской (Севастопольской) Гавани вице-адмирал Ф.А.Клокачев тринадцатого июня представил в Санкт-Петербурге, в Адмиралтейств-Коллегию. Этой картой закреплялись названия бухт Севастопольской Гавани. И в дальнейшем эта карта служила руководством для всех работ в Севастопольском порту.

Отныне и навеки!

Несмотря на трудности, к весне 1784 года Севастополь уже достаточно прилично отстроился. И десятого февраля Екатерина II утвердила имя города - Севастополь и приказала выбить в честь этого медаль «Польза России». Тогда же Севастополь открыли для торговли и российским и иностранным судам. Днем рождения Черноморского флота России традиционно считается тринадцатое мая 1783 года - в этот день эскадра под командованием Ф.А.Клокачева зашла в Ахтиарскую бухту.

Но формально официальная летопись Черноморского флота начинается со дня подписания Указа Екатерины II от двадцать четвертого августа 1785 года об утверждении штата Черноморского флота. Этим же Указом Командующим Черноморским флотом назначался его создатель - генерал-фельдмаршал князь Г.А.Потемкин-Таврический. Одновременно было создано и Черноморское Адмиралтейство. В честь создания Черноморского флота была выбита медаль «Слава России». Меньше, чем через пятнадцать лет Черноморскому флоту предстояло вступить в бой с французским флотом…

13 мая 1783 года в Ахтиарскую бухту Черного моря вошли 11 кораблей Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Клокачева. Позже к ним присоединились 17 кораблей Днепровской флотилии. Эти события положили начало Черноморскому флоту России. 28 судов стали боевым ядром нового флота, мощь которого росла с каждым днем.

«На Севере вы умножили флот, а здесь из ничего сотворили, - писал князь Потемкин Екатерине II. - Черноморский флот обязан возвысить славу России!».

Флот из 11 кораблей

В апреле 1783 года императрица Екатерина II подписала манифест о присоединении Крыма к России: Крымское ханство было упразднено. 13 мая этого же года в Ахтиарскую бухту под залпы пушек вошла флотилия вице-адмирала Клокачева: на 11 кораблях находилось 1806 человек. К ним присоединилась Днепровская эскадра из 17 кораблей. Эти суда и основали новый Черноморский флот, пунктом базирования которого стала Ахтиарская бухта.

«Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, - писал об этом месте полководец Александр Суворов, - где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли».

Эскадра Клокачева положила начало Черноморскому флоту. Фото: Музей печати и издательского дела

Черноморский флот рос и развивался очень быстро. Уже через два года после основания в его состав входили 20 фрегатов, 5 шхун, 12 линейных кораблей, 23 транспортных суда и 13,5 тысяч человек личного состава. Екатерина II была так довольна созданным флотом, что издала указ о переименовании пункта его базирования, и город Ахтиар стал Севастополем, что в переводе с греческого означает «величественный». В настоящее время Ахтиарская бухта называется Севастопольской. По воспоминаниям современников, императрица гордилась Черноморским флотом и говорила: «Черноморский флот есть наше заведение собственное, следственно, сердцу близко».

Один из лучших в Европе

В течение нескольких лет после основания Черноморского флота моряки осваивались на новой местности: исследовали береговую местность и изучали глубину дна. В 1787 году им пришлось пройти боевое крещение: Турция, желавшая вернуть себе Крым, объявила России войну. «На тот момент Черноморский флот еще не обрел сильной боевой мощи, и турецкий флот был гораздо больше, - рассказывает историк Алексей Доронин. - Несмотря на то, Черноморский флот не только выстоял, но и нанес противнику крупные повреждения».

В пункте базирования флота был основан город Севастополь. Фото: Музей печати и издательского дела

По мнению экспертов, Черноморский флот не принес бы России такой славы, если бы не великие командующие: флотилией управляли Григорий Потемкин, Федор Ушаков, Михаил Лазарев, Павел Нахимов. Так, под командованием Ушакова весь Черноморский флот за 2,5 года не потерял ни одного корабля и одержал ряд важнейших побед, в результате которых Россия обрела военно-морскую базу на Средиземном море, и в XIX столетии Черноморский флот стал одним из лучших в Европе. Тогда же имя императрицы-создательницы флота было увековечено в его истории: один из паровых броненосцев был назван «Екатерина II».

Черноморская мощь

Изречение князя Потемкина о том, что Черноморский флот должен принести России славу, оказалось пророческим. Эскадра флота одержала ряд блестящих побед в Крымской и Первой Мировой войне, а в Великой Отечественной сыграла огромную роль: в результате боевых действий было потоплено 835 судов противника и еще 539 - повреждено.

В 1996 году в России был учрежден новый праздник - День Черноморского флота РФ, который ежегодно отмечается 13 мая, в день расположения флотилии в Севастопольской бухте. В этот день в стране проходят торжественно-траурные мероприятия, молебны в память моряков и возложения цветов к памятникам флоту.

Изначально корабельный состав Черноморского флота был невелик. Фото: Музей печати и издательского дела

В настоящее время в состав Черноморского флота входит 2741 судно: это линейные, парусные, большие ракетные, сторожевые и десантные корабли, миноносцы, подводные лодки, крейсеры, броненосцы и другие. Флот, базирующийся в Севастополе и Новороссийске, обеспечивает военную безопасность России на юге, а его численный состав насчитывает свыше 25 тысяч человек. Совсем скоро корабельный состав Черноморского флота увеличится: в мае петербургский завод «Адмиралтейские верфи» спустит на воду дизель-электрическую подводную лодку «Колпино».

Получив базы для флота в Азовском море, Россия поспешила усилить военное присутствие в Черноморье. Однако турки не пропускали наши военные суда из Средиземного моря через Проливы. Оставалось строить корабли на месте. Эта задача затруднялась мелководностью Дона и его притоков, где располагались верфи.

Для постройки линейных кораблей более или менее годился только Днепровский лиман, где в 1778 году и заложили новый порт Херсон со стапелями.

В конце 1782 года Потемкин представил Екатерине план присоединения к России Крыма: «…Естли же не захватите ныне, то будет время, когда все то, что ныне получим даром, станем доставать дорогою ценою…» Общее командование флотом и армией на юге Светлейший князь предлагал взять на себя. Императрица согласилась со всеми пунктами.

8 апреля 1783 года Екатерина II ввиду постоянных нарушений Турцией условий договора подписала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамань и всей Кубанской стороны под Российскую державу» .

Вместе с Крымом Россия приобрела твердые позиции в Причерноморье и весьма выгодные морские торговые пути, экономика юга страны получила новые возможности для развития. Но обеспечить в полной мере стратегические позиции империи на юге мог только сильный военный флот. Создание Черноморского флота требовалось всемерно ускорить.

Заводимому на Черном море флоту была необходима хорошая, удобная во всех отношениях база. Таковой естественным образом стала Ахтиарская бухта в юго-западной оконечности Крыма. Командовавший русскими войсками на полуострове Александр Васильевич Суворов отмечал: «Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли». Императрица в одном из рескриптов писала: «Присоединение сея гавани поставляем Мы выше всякого сомнения или спора с чьей бы то стороны не было».

Еще в ноябре 1782 года в Ахтиарскую бухту вошли фрегаты «Храбрый» и «Осторожный», прибывшие из Херсона.

Берега бухты были пустынны, «все место было дико и покрыто мелким дровяным лесом и кустарником». О старожилах этих мест – греках, выведенных с полуострова за четыре года до этого, – напоминали лишь остатки небольшого селения, находившегося вблизи средневековой крепости в Инкермане, и пришедшие в запустение пещерные церкви Вознесения Господня, Cв. Георгия, Cв. Троицы, располагавшиеся возле небольших, уютных балок по берегам бухты.

На северном берегу бухты находилась татарская деревушка Ак-яр («Белый овраг») из 9 мазанок, жители которой разбежались при появлении русских. Фрегаты стали на якоря близ этого места, а в оставленных домах временно разместились их экипажи. Матросы построили для себя небольшую казарму, вырыли четыре колодца. В соседней балке провели килевание фрегатов – наклонили их на борт для очистки днища и киля от наросших ракушек и водорослей. В течение зимы экипажи кораблей промерили глубины бухты, составили ее описание и карту. Теперь, после проведенных обследований, сюда можно было перебазировать боевое ядро флота.

11 января 1783 года Екатерина II подписала рескрипт о введении должности командующего Черноморским флотом. Таким образом, этот день – 22 января по новому стилю – явился днем рождения Черноморского флота . Первый командующий флотом вице-адмирал Федот Алексеевич Клокачев проявил себя в Чесменском сражении, в чине капитана 1-го ранга командуя линейным кораблем «Европа», 7 лет возглавлял Азовскую флотилию. Он отличался личной храбростью и был не только опытным моряком, но и хорошим организатором.

Командующему необходимы были помощники. «Мы не преминем назначить и прочих флагманов в команду его», – говорилось в указе Екатерины. Поэтому сначала под команду Федота Клокачева отправились контр-адмиралы Томас Меккензи и Роберт Дугдаль, а следом за ними, по повелению Екатерины и решению Адмиралтейств-коллегии от 6 апреля, – капитан 2-го ранга Марко Войнович и его соратник по Архипелагу капитан 1-го ранга Панаиоти Алексиано.

В начале мая Клокачев получил ордер с предписанием принять под свое командование не только флот, но и Херсонские верфи, оказавшиеся в запущенном состоянии. Увиденную им в Херсоне картину Клокачев ярко живописал вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу И.Г. Чернышеву: «…корабли нашел в малом построении, паче что еще и недостаточно к строению всякого звания лесов… В проезд же мой довольно количество видел лесов, разбросанных при речках в воде, из которых от давнего лежания без бережения много совершенно сгнило. Был я во всех магазинах, чтобы видеть припасы, материалы, однако неожиданно сыскал почти порожние… словом сказать, сей порт нашел и в бедном, и в беспорядочном состоянии». Потемкин писал Екатерине, что один мастер корабельный – честный человек, прочие все были воры.

Императрица предписывала к началу 1783 года закончить постройку семи линейных кораблей, но на стапелях в Херсоне находились всего лишь два (31) . Заложенный еще в 1778 году херсонский первенец, 60-пушечный линейный корабль «Святая Екатерина», из-за затянувшихся сроков строительства сгнил и был, в конце концов, разобран прямо на стапеле.

Другой корабль (названный потом «Слава Екатерины»), заложенный 26 мая 1779 года, стоял с наполовину прогнившей обшивкой. Руководил строительством талантливый корабельный мастер С.И. Афанасьев, но из-за плохой организации работ выпуск корабля затянули на целых 4 года (32) . «Доношу, что первый корабль спустится «Слава Екатерины», – восторженно сообщал Потемкин Екатерине 1 июня из Херсона, – позвольте мне дать сие наименование, которое я берусь оправдать и в случае действительном».

Командиром Херсонского порта Потемкин временно назначил только что произведенного в капитаны 1-го ранга Марко Ивановича Войновича, «известного храбростью и честностью, командира строившегося корабля «Слава Екатерины» (историк А. Соколов).

Канцелярская работа в конторе Марко Ивановичу, боевому офицеру, была тягостна, он даже слегка посетовал на свою участь в письме графу Чернышеву: «Вашему Сиятельству небезызвестно, что я определен командиром на корабль «Слава Екатерины», который однако ж еще на берегу; сверх того сижу здесь и за красным сукном подписываю указы, определения, промемории и кладу резолюции, да и разные подряды делаю; и хотя я никогда не думал матросскую свою любезную должность мешать с приказными хлопотами, но вижу, хотя и скучно, но не дурно знать, как поворачивать нашею братиею. Однако ж, со всем тем с нетерпеливостью ожидаю своего приемника капитана над портом, чтоб паки о любезном своем ремесле думать, к коему привык и которое для меня столь лестно».

На счастье Марко Ивановича, в конце июля его в Херсонском порту сменил прибывший по именному указу императрицы капитан 1-го ранга А.П. Муромцев. Войнович вернулся на прежнюю должность и принял участие в спешной достройке своего корабля – и 16 (27 по новому стилю) сентября в торжественной обстановке 66/68-пушечная «Слава Екатерины» была спущена на воду.

Но еще в начале месяца в городе стала распространяться чума. Интенсивность эпидемии в Херсоне была пока незначительной, но вице-адмирал Клокачев уже не решался отправлять корабль «Слава Екатерины», дабы исключить возможность занесения чумы в Севастополь.

В городе и на верфях был установлен карантин. Начали проводиться примитивные профилактические мероприятия. Эпидемия усиливалась. Несмотря на сложную военно-политическую обстановку, требовавшую продолжения строительства кораблей, Клокачев в октябре дал указание полностью прекратить работы и все силы бросить на борьбу с чумой. Однако вскоре после этого он сам скончался от болезни.

С прекращением работ все команды были выведены в степь. При катастрофической нехватке лекарей их функции принимали на себя командиры.

Доктор Э.В. Дримпельман ярко живописал картину происходившего: «Команда наша, пробыв в дороге целых два месяца и пройдя от Петербурга 1800 верст, прибыла наконец в Херсон. Уже за несколько верст до самого города дым и пар, застилавший на большое пространство небосклон, не предвещали ничего хорошего. Чем дальше мы подвигались, тем грознее становилось зрелище. Повсюду нагроможденные кучи всякого мусора, который надо было поддерживать в постоянном горении, чтобы посредством дыма и пара сколько-нибудь отнять у зараженной атмосферы злокачественную силу. Но все это нисколько не помогало: чума продолжала свирепствовать среди несчастного населения Херсона.

Мои спутники – команда моряков и рекрут – вступили в город. Был зделан смотр, и солдат разместили по квартирам. Меня назначили в устроенный в двух верстах от Херсона и определенный для приема зараженных карантин, в котором уже погибло несколько врачей.

Здесь увидел я страдание, отчаяние и уныние среди нескольких сот людей, положение которых настоятельно требовало сочувствия того, кто едва был в состоянии подать им помощь. Им нельзя было и помочь, так как болезнь уже слишком развилась.

Мои молодцы-рекруты, хотя большинство их прибыло в Херсон здраво и невредимо, все почти перемерли. Прибытие их совпало как раз с тем временем, когда поспевают арбузы, дыни, огурцы и другие произведения полуденной России; они продаются на Херсонском базаре в бесчисленном множестве и по невероятно низкой цене. Прелесть новизны и приятный вкус этих продуктов соблазняли новичков. У них началась диарея, которая в соединении с постигшею их чумою неминуемо должна была приводить к совершенному истощению».

Наконец, когда бедствие оставшихся в городе жителей достигло высшей степени от совершенного прекращения подвоза съестных припасов, Господь послал на помощь несчастным ангела-хранителя. К концу года чума начала отступать.

Вскоре карантин был окончательно снят. Все оставшиеся в живых люди выпущены из него и отправились по домам. Перед возвращением на место жительства все обмывались уксусом, а все платье было предано огню, чтобы снова не вызвать только что прекратившейся болезни.

Жизнь в Херсоне продолжилась, и можно было уже безбоязненно общаться. Офицеры переехали жить в город. Возобновились обеды и балы. А на квартирах Марко Ивановича Войновича и генерал-лейтенанта Ивана Васильевича Гудовича (впоследствии генерал-фельдмаршала) офицеры устраивали даже театрализованные представления.

За успешную деятельность в борьбе с эпидемией Марко Войнович в следующем году получил свою вторую орденскую награду – Св. Владимира IV степени. При этом он не забывал отмечать и своих подчиненных. В частности, объявил благодарность капитану Федору Ушакову:

Приказ командующего флотской дивизией Капитана 1 ранга М.И. Войновича с объявлением благодарности Ф.Ф. Ушакову за успешные мероприятия по борьбе с чумой.

По 6 пункту приписуемую от Господина Главнокомандующего за совершенное Господином Капитаном Ушаковым пресечение всекрайним и неусыпным его старанием по команде своей между служителями заразительной болезни искреннюю благодарность, похвалу. Что донесется и к главной команде с должною рекомендациею. О чем ему, Господину Ушакову, чрез сие и объявляется.

(Марк Войнович)

P.S. Установленный Господином Ушаковым по порученной ему команде к сбережению от заразы служителей порядок действительно состоит и употребляемые во всем означенном, как в описании изъяснено, к прекращению оной, способы производились; и ныне тож соблюдаются, в чем я и свидетельствую.

(Марк Войнович)

Вследствие этого рапорта указом от 22 сентября 1785 года Ушаков был награжден, как и Войнович, Св. Владимиром IV степени – это был его первый орден. Награждение дало заметный толчок дальнейшей карьере Федора Ушакова в Черноморском флоте.

Весной 1784 года, со сходом льда, капитан Войнович повел свой корабль «Слава Екатерины» из Херсона к морю. Два месяца потребовалось, чтобы провести корабль по мелководному фарватеру Днепра в Лиман. По Днепру могли пройти суда с осадкой не более 8 футов (2,4 м), но даже без артиллерии и оснастки «Слава Екатерины» имел осадку 16 футов (4,8 м), поэтому недостроенное судно на камеях (плотах), соединенных попарно канатами для подводки под днище корабля в целях его приподнятия, перевезли в Глубокую пристань под охрану Кинбурнской крепости. Здесь его дооснастили (наряду с традиционными прямыми парусами поставили новомодные косые) и установили вооружение: вместо полагавшихся по штату 30-фунтовых пушек посчитали возможным обойтись имевшимися в наличии 24-фунтовыми, которые «столь малую имеют разность, что с таковою же пользою в действии употребляемы быть могут».

В конце августа корабль «Слава Екатерины» в сопровождении фрегата «Херсон» появился перед турецким Очаковом в устье Днепра. Турки были поражены – они никак не ожидали, что на речной верфи возможно построить и затем провести по мелководью трехпалубное судно. Но времена были еще мирные, и очаковский комендант через своих обер-офицеров поздравил командира Марко Войновича с первым выходом в море столь блестящего корабля и даже разрешил нашим морякам отовариться в лавках крепости.

В последний день лета корабль вместе с фрегатом «Херсон» вышел в море и направился к берегам Крыма.

А 14 сентября «Славу Екатерины» с восторгом встречали жители Севастополя. Став на рейде, корабль гулко палил из пушек, на что ему радостно отвечали стоявшие в бухте фрегаты и береговые батареи. Горожане высыпали к деревянному причалу на Николаевском мысу (где вскоре появится пристань, которую назовут со временем в честь графа Войновича). Пристав на шлюпке к берегу, Марко Иванович поднялся по лестнице на площадку (будущую Екатерининскую площадь, ныне Нахимова) и торжественно рапортовал о прибытии командиру Севастопольского порта контр-адмиралу Фоме Фомичу Мекензи (33) – своему старому боевому товарищу по Архипелагу.

Началась непростая служба на Черном море. Постоянное ожидание нападения турок на Крым заставляло держать все наличные суда в боевой готовности и в крейсерствах. Плохое состояние кораблей, сильные штормы на море, недостаток в снабжении, отсутствие оборудованных баз, периодически вспыхивающие эпидемии чумы – все это требовало неусыпных забот и внимания.

Но были и светлые стороны. О житье-бытье в ту пору в Севастополе рассказывает Дмитрий Николаевич Сенявин (будущий знаменитый адмирал), бывший тогда адъютантом контр-адмирала Мекензи: «Зиму провели мы довольно весело. Адмирал назначил для благородного собрания большую пустую магазейну, все и скоро мы в ней к тому приготовили, музыка своя, угощение зделали дешевое, и мы три раза в неделю бывали все вместе.

В свободное время занимались разными охотами, имели хороших борзых собак… итак, день в поле, другой с ружьем за дичью или ловили рыбу неводом, удили наметом и острогою. На последние два средства потребна ловкость и искусство, а так как Севастополь издавна не был никем обитаем, то заливы его зделались убежищем рыбам и плавающим птицам, которых мы нашли в невероятном множестве.

Ко всему этому адмирал наш очень любил давать празднества и беспрестанно веселиться, что была также страсть его. В каждое воскресенье и торжественные дни у него обед, а ввечеру бал. Ни свадьба, ни крестины и даже похороны без присутствия его не обходились, везде он бывал, а потом у него все обедают и танцуют всегда почти до рассвета».

В июне 1785 года назначенный младшим флагманом Марко Войнович выходил во главе эскадры – корабль «Слава Екатерины» и 6 фрегатов – в четырехнедельное плавание для «экзерции» от Севастополя до Кафы (Феодосии), «а оттуда к противной стороне на вид мыса Хаджибея».

Новый, 1786 год всем обществом дружно и весело встречали у контр-адмирала, а 1 января у Марко Ивановича. Но 10-го числа произошло печальное событие: контр-адмирал Фома Фомич Мекензи неожиданно умер. (Недостаток средств, настоятельные требования жизни и службы, для удовлетворения которых Фома Фомич не жалел не только сил, но и отчасти своей репутации, не останавливаясь перед формальными упущениями для достижения лучших результатов, дали повод к обвинениям контр-адмирала в неправильном расходовании казенных сумм; все это преждевременно подорвало его здоровье.) Хоронили контр-адмирала, героя Чесмы и Патраса, «с большой церемонией и пальбой пушечной».

Новым командиром эскадры и Севастопольского порта стал капитан 1-го ранга Марко Иванович Войнович.

В порту было много работы по снаряжению кораблей и содержанию их в надлежащем порядке. Деревянная обшивка кораблей сильно портилась червями, и ее пытались защитить специальным составом. Судя по рапорту Войновича, результаты испытания защитного покрытия показались обнадеживающими: «…где массою мазан, весьма обшивка тверда и червоядия против прежде бывшего в некоторых местах на обшивке прибавления не было, и масса на оной держится весьма крепко».

Черноморское адмиралтейское правление на основании рапорта Войновича приняло определение: покрывать защитным составом все строящиеся на верфи Херсона суда корабельной эскадры при очередном килевании.