Человек привык считать себя самым умным существом Земли. Несмотря на свои весьма слабые физические возможности он руководит львиной долей суши и делает попытки «поработить» Мировой океан. Что же касается животных, их значимость была приуменьшена якобы из-за отсутствия интеллекта. Но не стоит недооценивать умственные способности братьев наших меньших, ведь некоторые из них не так глупы, как кажется на первый взгляд.

Пускай животные не обладают достаточным интеллектом, чтобы называть их «разумными», однако некоторые из них совершенно точно умнее и сообразительнее других. Например, свиньи. Они легко обучаются, обладают прекрасной памятью и демонстрируют высокие результаты в тестах на сообразительность.

Определённый уровень интеллекта замечен у попугаев, в частности - у жако. Да, в большинстве случаев они просто повторяют услышанные звуки, не понимая их значения, однако это из-за отсутствия должного обучения. Доказано, что они способны ассоциировать слова с предметами, которые те обозначают, а также воспринимать понятие формы, цвета, порядкового номера.

Белки не только умные, но и хитрые. Они давно усвоили, что человек является источником продовольствия. Если вы однажды покормили белку, то вполне вероятно, что на следующий день она вас будет ждать на том же месте, «узнает» и возьмёт еду снова. Причём будет брать столько, сколько дадите - остатки еды она просто прячет, запоминая «тайник».

«Лучший друг человека» - собака - существо очень смышлёное. При должном обучении она способна понимать 250 слов и жестов, считать до пяти, совершать простейшие математические действия. Стоит упомянуть, что самая умная порода собак - пудели.

Конечно, этот рейтинг не мог обойтись без котиков. Домашние кошки очень смышлёные - их главным признаком интеллекта является умение приспосабливаться. Более того, если ваша мурка не выполняет команду, которой вы её учили, то это не значит, что она её забыла. Скорее, она просто не хочет её выполнять: умение сказать «нет» - тоже признак интеллекта и силы воли.

Об уме воронов ходят легенды - эти птицы способны вытворять невероятные вещи, чтобы добраться до еды, например, раскалывать орех, подкладывая его под колёса автомобиля и т.д. Когда учёные решили проверить, действительно ли ворон наделён интеллектом, птице начали давать пить воду из глубокого кувшина, которую он не мог достать клювом. Испытуемый ворон додумался бросать в ёмкость различные предметы, чтобы уровень воды поднимался. В общем, эти птицы совершенно точно найдут выход из любого положения!

Вот кого вы вряд ли ожидали увидеть в этом рейтинге, так это осьминогов! Эти морские беспозвоночные наделены очень внушительным мозгом относительно массы тела. Они поддаются дрессировке, имеют хорошую память, различают геометрические фигуры, узнают людей, привыкают к тем, кто их кормит. Некоторые мистики верят, что осьминоги способны предсказывать будущее: чего только стоит эпопея с Паулем, «футбольным оракулом».

Открывают тройку «самых умных» животных слоны. Они опознают себя в зеркальном отражении, что считается признаком самосознания, обладают прекрасной долговременной памятью и ориентацией на местности, умеют пользоваться инструментами (например, ветками в качестве «мухобоек»), различают множество звуков, и главное - очень восприимчивы к смерти своих собратьев. Эти гиганты умеют делать выводы и сопереживать!

Шимпанзе, в особенности бонобо - это очень смышлёные существа и самые близкие родственники человека в животном мире. Хотя шимпанзе не могут говорить из-за строения голосового аппарата, они способны общаться руками на языке жестов, употреблять слова в переносном смысле, создавать новые понятия, комбинируя известные слова. Они способны изготовлять орудия труда (очищать палки от листьев, заострять палки и камни) и обладают чувством юмора. Если посадить рядом детёныша шимпанзе и ребёнка, то до 2 лет в интеллектуальном плане вы не обнаружите между ними никакой разницы (порой шимпанзе оказывается даже смышлёнее).

Пожалуй, самым мощным среди животных наделены дельфины. И неудивительно! Мозг дельфина весит около 1 700 г, а у человека - 1400 г, при этом у дельфина в два раза больше извилин в коре головного мозга, чем у человека. По последним научным данным когнитивной этологии и зоопсихологии дельфины не только имеют «словарный запас» (до 14 000 звуковых сигналов), который позволяет им общаться между собой, но и имеют самосознание, «социальное сознание» и эмоциональное сочувствие. Более того, у каждого дельфина есть собственное имя, на которое он откликается, когда к нему обращаются сородичи! Очевидно, люди не единственные «разумные» существа, разве что намного более агрессивные.

О мышлении животных

Одно из обширных «белых пятен» школьных учебников – сведения об особенностях поведения животных. Между тем именно поведение является важнейшей особенностью, позволяющей животным приспосабливаться ко всему многообразию факторов среды обитания, именно те или иные поведенческие акты обеспечивают выживание вида как в естественных условиях, так и в измененной хозяйственной деятельностью человека среде.

«Универсальность» поведения, как основы приспособления к внешним условиям возможна потому, что в его основе лежат три взаимодополняющих механизма. Первый из них – это инстинкты, т.е. наследственно запрограммированные, практически одинаковые у всех особей данного вида акты поведения, которые надежно обеспечивают существование в типичных для вида условиях.

Второй механизм – способность к обучению, которая помогает успешно приспосабливаться уже к конкретным особенностям среды, с которыми сталкивается та или иная особь. Привычки, навыки, условные рефлексы образуются у каждого животного индивидуально, в зависимости от реальных обстоятельств его жизни.

Долгое время считалось, что поведение животных регулируется только этими двумя механизмами. Однако удивительная целесообразность поведения во многих ситуациях, совершенно не типичных для вида и возникающих впервые, порой совершенно неожиданно, заставляла и ученых, и просто наблюдательных людей предполагать, что животным доступны и элементы разума – способность особи успешно решать совершенно новые задачи в ситуации, когда у нее не было возможности ни последовать инстинкту, ни воспользоваться предыдущим опытом.

Как известно, образование условных рефлексов требует времени, они формируются постепенно, при многократных повторениях. В отличие от них разум позволяет действовать правильно с первого же раза, без предварительной подготовки. Это наименее изученная сторона поведения животных (она долгое время была – и отчасти остается – предметом дискуссий) и составит основную тему данной статьи.

Ученые называют сообразительность животных по-разному: мышлением, интеллектом, разумом или рассудочной деятельностью. Как правило, добавляется еще слово «элементарный», потому что как бы «умно» ни вели себя животные, им доступны лишь немногие элементы мышления человека.

Наиболее общее определение мышления представляет его как опосредованное и обобщенное отражение действительности, дающее знание о наиболее существенных свойствах, связях и отношениях объективного мира. Предполагается, что в основе мышления лежит произвольное оперирование образами. А.Р. Лурия уточняет, что акт мышления возникает в ситуации, для выхода из которой нет «готового» решения. Приведем также формулировку Л.В. Крушинского, который определяет некоторые стороны этого сложного процесса более узко. По его мнению мышление, или рассудочная деятельность животных, – это способность «улавливать простейшие эмпирические законы, связывающие предметы и явления окружающей среды, и возможность оперировать этими законами при построении программы поведения в новых ситуациях».

Надо заметить, что в естественной среде решать новые задачи животным приходится не очень часто – потому что благодаря инстинктам и способности к обучению они хорошо приспособлены к обычным условиям существования. Но изредка все-таки такие нестандартные ситуации возникают. И тогда животное, если оно действительно обладает зачатками мышления, изобретает что-то новое, чтобы выйти из положения.

Когда говорят о сообразительности животных, обычно в первую очередь имеют в виду собак и обезьян. Но мы начнем с других примеров. Существует много историй об уме и сообразительности ворон и их родичей – птиц семейства врановых. О том, что они могут бросать камни в сосуд с небольшим количеством воды – чтобы приблизить ее уровень к краям и напиться, упоминали еще Плиний и Аристотель. Английский естествоиспытатель Фр.Бэкон увидел и описал, как таким приемом пользовался ворон. Совершенно такую же историю нам рассказал наш современник, который вырос в глухой деревне на Украине и ни Аристотеля, ни Бэкона не читал. Зато в детстве он с удивлением наблюдал, как выращенный им ручной галчонок бросал камешки в банку, на дне которой находилось немного воды. Когда ее уровень достаточно поднимался, галчонок пил. Так что, по-видимому, попадая в такую ситуацию, разные птицы решают задачу сходным образом.

К похожему решению прибегают врановые и когда им нужно искупаться. В одной из американских лабораторий грачи любили плескаться в углублении цементного пола около отверстия для стока воды. Исследователям удалось наблюдать, что в жаркую погоду один из грачей после мытья вольеры затыкал отверстие пробкой прежде, чем вся вода успевала стечь.

Особенно умной птицей по традиции считается ворон (хотя экспериментальных доказательств того, что он в этом отношении чем-то отличается от остальных врановых, практически не имеется). Ряд примеров разумного поведения воронов в новых ситуациях приводит американский исследователь Б.Хейнрих, который долгие годы наблюдал за этими птицами в отдаленных районах штата Мэн. Хейнрих предложил задачу на сообразительность птицам, жившим в неволе в больших вольерах. Двум голодным воронам предлагали куски мяса, подвешенные на ветке на длинных шнурах, так что просто достать их клювом было невозможно. Обе взрослые птицы с задачей справились сразу, не делая никаких предварительных проб, – но каждая по-своему. Одна, сидя на ветке на одном месте, подтягивала веревку клювом и перехватывала ее, придерживала лапой каждую новую петлю. Другая же, вытягивая веревку, прижимала ее лапой, а сама отходила на ветку на некоторое расстояние и тогда вытягивала следующую порцию. Интересно, что похожий способ достать недоступную приманку в 1970-е гг. наблюдали на подмосковных водоемах: серые вороны вытягивали леску из лунок для подледного лова и добирались таким образом до рыбы.

Однако самые убедительные доказательства того, что у животных есть зачатки мышления, получены благодаря исследованию наших ближайших родственников – шимпанзе. Их способность решать неожиданно возникшие задачи убедительно продемонстрирована в работах Л.А. Фирсова. Молодые шимпанзе Лада и Нева, родившиеся и выросшие в виварии института в Колтушах, разработали целую цепь совершенно нестандартных действий, чтобы достать забытые лаборантом в комнате ключи от их клетки и выйти на свободу. Шимпанзе отломили кусок столешницы от стола, который стоял в вольере несколько лет, потом с помощью этой палки подтянули к себе штору с удаленного от вольеры окна. Сорвав штору, они бросали ее как лассо и в конце концов зацепили и подтянули к себе ключи. Ну а открывать замок ключом они умели и раньше. Впоследствии они охотно воспроизвели всю цепь действий снова, продемонстрировав, что действовали не случайно, а в соответствии с определенным планом.

Дж.Гудолл – знаменитый английский этолог, которая приучила шимпанзе к своему присутствию и на протяжении нескольких десятилетий изучала их поведение в природных условиях, собрала много фактов, которые свидетельствуют об уме этих животных, их способности экстренно, «с ходу» изобретать неожиданные решения новых задач. Один из наиболее известных и впечатляющих эпизодов1 связан с борьбой молодого самца Майка за достижения статуса доминанта. После многодневных бесплодных попыток обратить на себя внимание с помощью обычных для шимпанзе демонстраций, он схватил валявшиеся поблизости канистры от керосина и стал греметь ими для устрашения конкурентов. Сопротивление было сломлено, и он не только добился своей цели, но оставался доминантом долгие годы. Для закрепления успеха он время от времени повторял этот прием, принесший ему победу.

Майк оказался героем и другой истории. Однажды он долго не решался взять банан из рук Гудолл. В бешенстве и возбуждении от собственной нерешительности он рвал и швырял траву. Когда он увидел, как одна из травинок случайно коснулась банана в руках женщины, истерика сразу же сменилась деловитостью – Майк отломил тонкую ветку и тут же ее бросил, затем взял достаточно длинную и крепкую палку и «выбил» банан из рук экспериментатора. Увидев в руках Гудолл еще один банан, он уже не мешкал ни минуты.

Наряду с этим Гудолл (как и ряд других авторов) описывает проявления еще одного, обнаруженного в лабораторных опытах аспекта мышления, – умение шимпанзе планировать (подобно Ладе и Неве) многоходовые комбинации для достижения поставленной цели. Она описывает, например, разнообразные уловки (каждый раз сообразно ситуации) самца-подростка Фигана, которые он изобретал, чтобы не делиться добычей с конкурентами. Например, уводил их от контейнера с бананами, который только он умел открывать, а затем возвращался и быстро съедал все сам.

Эти и многие другие факты привели Гудолл к заключению, что для человекообразных обезьян характерно «рассудочное поведение, т.е. умение планировать, предвидеть способность выделять промежуточные цели и искать пути их достижения, вычленять существенные моменты данной проблемы»2.

Фактов такого рода собрано достаточно много, их приводят разные авторы. Однако не всегда интерпретация случайных наблюдений столь однозначна. Причина многих невольных заблуждений – недостаток знаний о репертуаре поведения данного вида. И тогда человек, становясь свидетелем какого-нибудь удивительно целесообразного поступка животного, приписывает его особой сообразительности этой особи. А на самом деле причина может быть в другом. Ведь животные так хорошо приспособлены природой к выполнению некоторых, на первый взгляд «умных» инстинктивных действий, что их можно расценить как проявления разума. Например, широко известные дарвиновы вьюрки используют «орудия» – палочки и иглы кактусов – для извлечения насекомых из-под коры. Однако это не результат особой сообразительности отдельных особей, а проявление пищедобывательного инстинкта, обязательного для всех представителей вида.

Еще один пример весьма распространенного заблуждения, с которым часто приходится сталкиваться, – размачивание сухой пищи, к которому прибегают многие птицы, в частности, городские вороны. Подобрав сухую корку хлеба, птица отправляется к ближайшей луже, бросает ее туда, ждет, пока она немного намокнет, достает, клюет, потом снова бросает, снова достает. Человеку, увидевшему это впервые, кажется, что он стал свидетелем уникальной изобретательности. Между тем установлено, что этот прием систематически используют очень многие птицы, причем делают это с самого раннего детства. Например, воронята, которых мы воспитывали в вольере в изоляции от взрослых птиц, пытались размачивать в воде и хлеб, и мясо, да и несъедобные предметы (игрушки) уже в начале второго месяца жизни – как только начинали самостоятельно брать пищу. А вот когда некоторые городские вороны кладут сушки, которые слишком тверды, чтобы размокнуть в луже, на трамвайные рельсы – это уже, по-видимому, действительно чье-то индивидуальное изобретение.

Случаев, когда самое обычное, характерное для вида, поведение принимают за проявление разума, можно привести немало. Поэтому одна из заповедей специалиста в этой области – следовать так называемому канону К.Ллойда Моргана, который требует «... постоянно контролировать, не лежит ли в основе предположительно разумного действия животного какой-то более простой механизм, занимающий более низкое место на психологической шкале», т.е. проявление некоторого инстинкта (как у дарвиновых вьюрков) или результатов обучения (как при размачивании корок).

Подобный контроль может быть осуществлен с помощью опытов в лаборатории – как это было в упомянутых выше работах Б.Хейнриха с воронами или в экспериментах Л.В. Крушинского, о которых будет сказано ниже.

Бывает и так, что некоторые рассказы о «разумном» поведении животных – просто плод чьей-то фантазии. Например, английский ученый Д.Роменс – современник Ч.Дарвина – записал чье-то наблюдение, о том, что крысы якобы додумались совершенно особым способом воровать яйца. По его словам, одна крыса обнимает яйцо лапами и переворачивается на спину, а вторая тащит ее за хвост.

За прошедшие с тех пор более 100 лет интенсивного изучения крыс как в природе, так и в лаборатории никому не удалось наблюдать ничего похожего. Скорее всего, это была просто чья-то выдумка, принятая на веру. Впрочем, автор этой истории мог заблуждаться вполне искренне. К такому предположению можно придти, наблюдая за поведением крыс в вольере, куда им брошено сваренное «вкрутую» яйцо. Оказалось, что все животные (их было примерно 5–6) сильно возбудились. Они попеременно, отталкивая друг друга, набрасывались на новый предмет, пытались «обнять» его лапами, и часто падали на бок, захватив яйцо всеми четырьмя конечностями. В такой сутолоке, когда упавшую с яйцом в лапах крысу подталкивают остальные, вполне может возникнуть впечатление, что одна из них тащит другую. Иной вопрос – почему им так понравилось яйцо, которого они никогда в жизни не видели, ведь это были серые крысы-пасюки, выращенные в лаборатории на комбикормах...

Какие же формы поведения животных действительно можно считать разумными? На этот вопрос нет простого и однозначного ответа. Ведь и разум человека, элементы которого мы пытаемся обнаружить у животных, имеет разные проявления – недаром говорят о «математическом уме» или о музыкальной или художественной одаренности. Но и у «обычного» человека, не обладающего особыми талантами, разум имеет очень разные проявления. Это и решение новых задач, и планирование своих действий, и мысленное сопоставление своих знаний с последующим их использование в самых разных целях.

Важнейшая особенность мышления человека – способность обобщать полученную информацию и хранить ее в памяти в абстрактной форме. Наконец, самая уникальная его черта – способность выражать свои мысли с помощью символов – слов. Все это очень сложные психические функции, но, как ни странно, постепенно выясняется, что некоторые из них действительно имеются у животных, хотя и в зачаточной, элементарной, форме.

– успешно разрешает новые для него, неожиданно возникающие задачи, решению которых оно не могло научиться заранее;

– действует не наугад, не методом проб и ошибок, а по заранее составленному плану, пусть самому примитивному;

– способно к обобщению получаемой им информации, а также к использованию символов.

Источник современного понимания проблемы мышления животных – многочисленные и надежные экспериментальные доказательства, причем самые первые и достаточно убедительные из них были получены еще в первой трети XX в.

Крупнейший отечественный зоопсихолог Н.Н. Ладыгина-Котс впервые в истории науки в 1910–1913 гг. изучала поведение шимпанзе. Она показала, что воспитывавшийся у нее шимпанзе Иони был способен не только к обучению, но и к обобщению и абстрагированию ряда признаков, а также к некоторым другим сложным формам познавательной деятельности. Когда у Надежды Николаевны родился собственный сын, она столь же скрупулезно следила за его развитием и впоследствии описала результаты своего сравнения онтогенеза поведения и психики шимпанзе и ребенка в получившей мировую известность монографии «Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях» (1935 г.).

Второе экспериментальное доказательство наличия у животных зачатков мышления – открытая В.Келером в период 1914–1920 гг. способность шимпанзе к «инсайту», т.е. решению новых задач за счет «разумного постижения их внутренней природы, за счет понимания связей между стимулами и событиями». Именно он обнаружил, что шимпанзе могут без подготовки решать впервые возникающие перед ними задачи – например, берут палку, чтобы сбить высоко подвешенный банан или строят для этого пирамиду из нескольких ящиков. По поводу таких решений Иван Петрович Павлов, повторивший опыты Келера у себя в лаборатории, позднее говорил: «А когда обезьяна строит вышку, чтобы достать плод, это условным рефлексом не назовешь, это есть случай образования знания, улавливания нормальной связи вещей. Это зачатки конкретного мышления, которым и мы орудуем» .

Опыты В.Келера повторили многие ученые. В разных лабораториях шимпанзе строили пирамиды из ящиков и с помощью палок добывали приманки. Им случалось решать задачи и посложнее. Например, в опытах ученика И.П. Павлова Э.Г. Вацуро шимпанзе Рафаэль научился тушить огонь – заливал водой спиртовку, которая преграждала ему доступ к приманке. Воду он наливал из специального бака, а когда ее там не оказывалось, то изобретал способы выйти из положения – например, заливал огонь водой из бутылки, а один раз он помочился в кружку. Другая обезьяна (Каролина) в такой же ситуации схватила тряпку и ею загасила огонь.

А потом опыты перенесли на озеро. Контейнер с приманкой и спиртовка находились на одном плоту, а бак с водой, из которого Рафаэль привык брать воду – на другом. Плоты были расположены сравнительно далеко друг от друга и соединены узкой и шаткой доской. И вот тут-то часть авторов решила, что сообразительность Рафаэля имеет свои пределы: он приложил немало усилий, чтобы принести воду с соседнего плота, но не попытался просто зачерпнуть ее из озера. Возможно, это происходило потому, что шимпанзе не слишком любят купаться.

Анализ этого и многих других случаев, когда обезьяны по собственной инициативе использовали орудия для достижения видимой, но недосягаемой приманки, позволил выявить важнейший параметр их поведения – наличие преднамеренности, способности планировать собственные действия и предвидеть их результат. Однако результаты описанных выше опытов не всегда однозначны, и разные авторы зачастую трактовали их по-разному. Все это диктовало необходимость создания других задач, где также требовалось бы применение орудий, но поведение животных можно было бы оценить по принципу «да или нет».

Такую методику предложила итальянская исследовательница Э.Визальберги. В одном из ее опытов приманку помещали в длинную прозрачную трубу, в середине которой находилось углубление («ловушка»). Чтобы получить приманку, обезьяна должна была вытолкнуть ее трубы палкой, причем только с одного конца – в противном случае приманка падала в «ловушку» и становилась недосягаемой. Шимпанзе довольно быстро научились справляться с этой задачей, а вот с более низкоорганизованными обезьянами – капуцинами – дело обстояло по-другому. Им вообще долго приходилось втолковывать, что для получения приманки, в которой они были весьма заинтересованы, нужно использовать палку. Но как применять ее правильно, для них так и осталось загадкой. На рисунке 8 вы видите самочку по кличке Роберта, которая уже протолкнула в ловушку одну конфету, но, тем не менее, направляет туда и вторую, не прогнозируя результата своих действий).

Есть и другие доказательства того, что способность к планированию действий, достижению промежуточных целей и предвидению их результата отличает поведение человекообразных обезьян – антропоидов от поведения остальных приматов, причем наблюдения этологов за антропоидами в природе полностью подтверждают, что такие черты типичны для их поведения.

Как бы ни были интересны и важны опыты, где шимпанзе тем или иным способом применяли орудия, их специфика состояла в том, что их нельзя было провести на каких-нибудь других животных – трудно заставить собак или дельфинов строить вышку из ящиков или орудовать палкой. Между тем как для биологии, так и для эволюционной психологии характерна традиция применения сравнительного метода, которая диктует необходимость оценить наличие той или иной формы поведения у животных разных видов. Большой вклад в решение этой задачи внесли работы Л.В. Крушинского (1911–1984) – крупнейшего отечественного специалиста по поведению животных, которое он исследовал в самых разных аспектах, включая и генетику поведения, и наблюдение за животными в естественной среде обитания.

Наблюдения, сделанные им во время походов, составили целую книгу «Загадки поведения, или В таинственном мире нас окружающих». А некоторые из них, как мы увидим далее, послужили основой для проведения экспериментов в лаборатории.

Работы Л.В. Крушинского ознаменовали новый этап в экспериментальных исследованиях зачатков мышления у животных. Он разработал универсальные методики, которые позволяли проводить опыты на животных разных видов и объективно регистрировать и количественно оценивать их результаты. Одним из примеров может служить методика изучения способности экстраполировать направление движения пищевого раздражителя, исчезающего из поля зрения. Экстраполяция – это четкое математическое понятие. Оно означает нахождение по ряду данных значений функции других ее значений, находящихся вне этого ряда. Идея этого опыта родилась при наблюдении за поведением охотничьей собаки. Преследуя тетерева, пес не стал ломиться за ним через кусты, а обежал их вокруг и встретил птицу точно на выходе. Задачи такого рода нередко возникают в естественной жизни животных.

Для изучения способности к экстраполяции в лаборатории используют так называемый опыт с ширмой. В этом опыте перед животным помещают непрозрачную преграду, в центре которой имеется отверстие. За щелью находятся две кормушки: одна с кормом, другая пустая. В момент, когда животное ест, кормушки начинают раздвигаться и через несколько секунд скрываются за поперечными преградами.

Чтобы решить эту задачу, животное должно представить себе траектории движения обеих кормушек после того, как они скроются из поля зрения, и на основе их сопоставления определить, с какой стороны надо обойти преграду, чтобы получить корм. Способность к решению подобных задач была изучена у представителей всех классов позвоночных, и оказалось, что она варьирует в весьма значительной степени.

Было установлено, что ее не решают ни рыбы (4 вида), ни земноводные (3 вида). Однако все 5 исследованных видов рептилий оказались способны решать эту задачу – хотя доля ошибок у них была достаточно высока, и их результаты были существенно ниже, чем у других животных, статистический анализ показал, что они все же достоверно чаще обходили ширму в нужном направлении.

Наиболее полно способность к экстраполяции охарактеризована у млекопитающих – всего было изучено около 15 видов. Хуже всех задачу решают грызуны – с ней справляются только отдельные генетические группы мышей и дикие крысы пасюки, а также бобры. Причем доля правильных решений при первом предъявлении у этих видов, как и у черепах, лишь незначительно (хотя и статистически достоверно) превышала случайный уровень. Представители более высокоорганизованных млекопитающих – собаки, волки, лисы и дельфины – успешнее справляются с этой задачей. Доля правильных решений составляет у них более 80% и сохраняется при различных усложнениях задачи.

Неожиданными оказались данные по птицам. Как известно, мозг птиц устроен иначе, чем у млекопитающих. У них отсутствует новая кора, с активностью которой связано выполнение наиболее сложных функций, поэтому долгое время было распространено мнение о примитивности их умственных способностей. Тем не менее, оказалось, что врановые птицы решают эту задачу так же хорошо, как собаки и дельфины. В отличие от них куры и голуби – птицы с наиболее примитивно организованным мозгом – с задачей на экстраполяцию не справляются, а хищные птицы занимают на этой шкале промежуточное положение.

Таким образом, сравнительный подход позволяет ответить на вопрос о том, на каких этапах филогенеза возникли первые, наиболее простые, зачатки мышления. По-видимому, это произошло достаточно рано – еще у предков современных рептилий, Таким образом, можно сказать, что предыстория человеческого мышления восходит к достаточно древним этапам филогенеза.

Способность к экстраполяции – только одно из возможных проявлений мышления животных. Существует и ряд других элементарных логических задач, часть которых также разработал и применял Л.В. Крушинский. Они позволили охарактеризовать некоторые другие стороны мышления животных, например способность сравнивать свойства объемных и плоских фигур и на этой основе с первого же раза безошибочно находить приманку. Оказалось, например, что ни волки, ни собаки, такую задачу не решают, но с ней успешно справляются обезьяны, медведи, дельфины, а также врановые птицы.

Перейдем теперь к рассмотрению другой стороны мышления – способности животных к выполнению операций обобщения и абстрагирования, лежащих в основе мышления человека. Обобщение – это мысленное объединение предметов по общим для всех них существенным признакам, а абстрагирование, неразрывно связанное с обобщением, – отвлечение от признаков второстепенных, в данном случае не существенных.

В эксперименте о наличии способности к обобщению судят по так называемому «тесту на перенос» – когда животному показывают стимулы, которые в той или иной степени отличаются от использованных при обучении. Например, если животное научилось выбирать изображения нескольких фигур, обладающих двусторонней симметрией, то в тесте на перенос ей также показывают фигуры, часть из которых обладает этим признаком, – но уже другие. Если голубь (именно на этих птицах проводили такие опыты) будет и среди новых фигур выбирать только симметричные, можно утверждать, что он обобщил признак «двусторонняя симметрия».

После того как в результате обучения обобщен какой-то признак, некоторые животные могут осуществлять «перенос» не только на стимулы, сходные с использованными при обучении, но и на стимулы других категорий. Например, птицы, обобщившие признак «сходство по цвету», без дополнительной тренировки выбирают не только сходные с образцом стимулы новых цветов, но и совершенно незнакомые – например, не цветные, а по-разному заштрихованные карточки. Иными словами, они обучаются мысленно объединять стимулы по «сходству» самых разнообразных признаков. Такой уровень обобщения называют протопонятийным (или довербально-понятийным), когда информация о свойствах стимулов хранится в отвлеченной, хотя и не выраженной словом, форме.

Такой способностью обладают шимпанзе, а также дельфины, врановые и попугаи. А вот более просто организованные животные с подобными тестами справляются с трудом. Даже капуцинам и макакам для установления сходства признаков других категорий снова приходится учиться или, по крайней мере, доучиваться. Голубям, научившимся выбирать по сходству с образцом цветовые стимулы, при предъявлении стимулов другой категории приходится учиться совершенно заново и очень долго. Это так называемый допонятийный уровень обобщения. Он позволяет «мысленно объединять по общим признакам» только те новые стимулы, которые относятся к той же категории, что и использованные при обучении, – цвет, форма, симметрия... Следует подчеркнуть, что допонятийный уровень обобщения характерен для большинства животных.

Наряду с конкретными абсолютными признаками – цвет, форма и т.п. животные могут обобщать и относительные признаки, т.е. такие, которые выявляются только при сопоставлении двух и более предметов – например больше (меньше, равно), тяжелее (легче), правее (левее), сходный (отличающийся) и т.п.

Способность многих животных к высоким степеням обобщения позволила задаться вопросом о том, есть ли у них зачатки процесса символизации, т.е. могут ли они связывать нейтральный для них произвольный знак с представлениями о предметах, действиях или понятиях. И могут ли оперировать такими символами вместо обозначаемых ими предметов и действий.

Получить ответ на этот вопрос очень важно, т.к. именно использование символов-слов составляет основу наиболее сложных форм психики человека – речи и абстрактно-логического мышления. До недавнего времени на него отвечали резко отрицательно, считая, что подобные функции – прерогатива человека, а у животных нет и не может быть даже ее зачатков. Однако работы американских ученых в последней трети ХХ в. заставили пересмотреть эту точку зрения.

В нескольких лабораториях шимпанзе обучали так называемым языкам-посредникам – системе тех или иных знаков, которые обозначали предметы обихода, действия с ними, некоторые определения и даже отвлеченные понятия – «больно», «смешно». В качестве слов использовали или жесты языка глухонемых, или же значки, которыми были помечены клавиши.

Результаты этих экспериментов превзошли все ожидания. Оказалось, что обезьяны действительно усваивают «слова» этих искусственных языков, причем их лексикон весьма обширен: у первых подопытных животных он содержал сотни «слов», а в более поздних опытах – 2–3 тыс.! С их помощью обезьяны называют предметы повседневного обихода, свойства этих предметов (цвета, размеры, вкус и т.п.), а также действия, которые совершают они сами и окружающие их люди. Они правильно используют нужные «слова» в самых разных ситуациях, в том числе и совершенно новых. Например, когда однажды во время автомобильной прогулки за шимпанзе Уошо погналась собака, она не спряталась, а, высунувшись из окна машины, начала жестикулировать: «Собака, уходи».

Характерно, что «слова» языка-посредника связывались у обезьяны не только с конкретным предметом или действием, на примере которых проводили обучение, а применялись значительно более широко. Так, усвоив жест «собака» на примере жившей рядом с лабораторией дворняжки, Уошо называла так всех собак любой породы (от сенбернара до чихуахуа) как в жизни, так и на картинках. И даже услышав вдалеке собачий лай, она делала тот же жест. Сходным образом, усвоив жест «ребенок», она применяла его и к щенкам, и к котятам, и к куклам, и к любым детенышам в жизни и на картинках.

Эти данные свидетельствуют о высоком уровне обобщения, который лежит в основе усвоения таких «языков». Обезьяны правильно решают тесты на перенос и обозначают с их помощью весьма разнообразные новые предметы, относящиеся не только к той же категории (разные виды собак, включая их изображения), но и к стимулам другой категории, воспринимаемым не с помощью зрения, а с помощью слуха (лай отсутствующей собаки). Как уже упоминалось, такой уровень обобщения рассматривается как способность к формированию довербальных понятий.

Обезьяны, как правило, охотно включались в процесс обучения. Первые знаки они осваивали в ходе усиленной и направленной тренировки с пищевым подкреплением, но постепенно переходили к работе «за интерес» – одобрение экспериментатора. Они нередко изобретали собственные жесты для обозначения важных для них предметов. Так, горилла Коко, любившая молодые побеги банана, называла их комбинируя два жеста – «дерево» и «салат», а Уошо, приглашая к любимой игре в прятки, характерным движением несколько раз закрывала ладонями глаза и быстро их отнимала.

Гибкость владения лексиконом проявляется и в том, что для обозначения одного и того же предмета, название которого им не было известно, обезьяны использовали разные знаки, описывающие разные их свойства. Так, одна из шимпанзе – Люси – при виде чашки делала жесты «пить», «красный», «стекло», которые четко описывали данную конкретную чашку. Не зная нужных «слов», она называла банан «зеленый огурец сладкий», а редиску «боль, плакать, еда».

Более тонкое понимание смысла усвоенных жестов проявлялось в способности некоторых обезьян употреблять их в переносном смысле. Оказалось, что у многих из них, живших в разных лабораториях и, конечно, никогда не общавшихся друг с другом, слово «грязный» – любимое ругательство. Одни называли «грязным» ненавистный поводок, который им обязательно надевают во время прогулки, собак и мартышек, которых они не любят, наконец, тех сотрудников, которые им чем-то не угодили. Так, однажды Уошо посадили в клетку на время уборки во дворе, по которому она обычно свободно передвигалась. Обезьяна бурно выражала свое неудовольствие, а когда к ней пригляделись повнимательнее, оказалось, что она к тому же жестикулирует: «Грязный Джек, дай пить!». Горилла Коко выражалась еще более радикально. Когда ей не нравилось, как с ней обращаются, она жестикулировала: «Ты грязный плохой туалет».

Как выяснилось, обезьянам присуще и своеобразное чувство юмора. Так, однажды Люси, сидевшая на плечах у своего воспитателя Роджера Футса, нечаянно пустила лужицу ему за шиворот и просигналила: «Смешно».

Важнейший и вполне достоверныйфакт, установленный в опытах разных ученых на шимпанзе и гориллах, состоит в том, что антропоиды понимают значение порядка слов в предложении. Например, обычно воспитатель сообщал Люси о начале игры жестами «Роджер – щекотать – Люси». Однако в первый же раз, когда он прожестикулировал «Люси – щекотать – Роджер», обезьяна радостно бросилась исполнять это приглашение. В собственных фразах антропоиды также соблюдали правила, принятые в английском языке.

Наиболее веские доказательства того, что владение шимпанзе усвоенным «языком» действительно основано на высокой степени обобщения и абстрагирования, способности оперировать усвоенными символами в полном отрыве от обозначаемых предметов, о возможности понимать смысл не только слов, но и целых фраз, получены в работах С.Севидж-Рамбо. Она воспитывала с самого раннего возраста (6–10 месяцев) нескольких детенышей карликовых шимпанзе (бонобо), которые постоянно находились в лаборатории, наблюдали за всем происходящим и слышали ведущиеся при них разговоры. Когда одному из воспитанников, Кэнзи (рис. 11), исполнилось 2 года, экспериментаторы обнаружили, что он самостоятельно научился обращаться с клавиатурой и усвоил несколько десятков лексиграмм. Это произошло в процессе его контактов с приемной матерью – Мататой, которую обучали языку, но безуспешно. В этом же возрасте выяснилось, что Кэнзи понимал и многие слова, а к 5 годам – целые фразы, которым его специально не учили и которые он слышал впервые. После этого его, а затем и других бонобо, воспитанных сходным образом, стали «экзаменовать» – день за днем они выполняли серии заданий по впервые услышанным ими инструкциям самого разного рода. Часть из них касалась самых обычных повседневных действий: «положи булку в микроволновку»; «достань сок из холодильника»; «дай черепахе картошки»; «выйди на улицу и найди там морковку».

Другие фразы предполагали совершение мало предсказуемых действий с обычными предметами: «выдави зубную пасту на гамбургер»; «найди (игрушечную) собачку и сделай ей укол»; «нашлепай гориллу открывалкой для банок»; «пусть (игрушечная) змея укусит Линду (сотрудницу)» и т.д.

Особенности поведения Кэнзи и других бонобо полностью совпадали с поведением детей в возрасте 2,5 лет. Однако, если позже речь детей продолжала стремительно развиваться и усложняться, то обезьяны, хотя и совершенствовались, но только в пределах уже достигнутого уровня.

Эти удивительные результаты получены в нескольких независимо работающих лабораториях, что свидетельствует об их особой достоверности. Кроме того, способность обезьян (а также ряда других животных) оперировать символами, доказана и различными более традиционными лабораторными экспериментами. Наконец, московские морфологи еще в 1960-е гг. показали, что в мозге обезьян есть области коры больших полушарий, которые представляют собой прообраз речевых зон мозга человека.

Таким образом, многочисленные данные убедительно доказывают, что у животных имеются зачатки мышления. В самой примитивной форме они проявляются у довольно широкого круга позвоночных, начиная с рептилий. По мере повышения уровня организации мозга растет число и сложность задач, доступных для решения данному виду. Самого высокого уровня развития достигает мышление человекообразных обезьян. Они способны не только к планированию своих действий и предвидению их результата при решении новых задач в новой ситуации – им свойственна также развитая способность к обобщению, усвоению символов и овладению простейшими аналогами языка человека на уровне 2,5-летнего ребенка.

З.А. ЗОРИНА, докт. биол. наук, зав. лабораторией МГУ http://bio.1september.ru/article.php?ID=200302609

Интеллект - это понятие определяется достаточно разнородно, но в общем виде имеются в виду индивидуальные особенности, относимые к сфере познавательной, прежде всего - к мышлению, памяти, восприятию, вниманию и пр. Подразумевается определенный уровень развития мыслительной деятельности личности, обеспечивающий возможность приобретать все новые знания и эффективно использовать их в ходе жизнедеятельности, - способность к осуществлению процесса познания и к эффективному решению проблем, в частности - при овладении новым кругом жизненных задач.

Под интеллектом животных понимают высшую форму форму психической деятельности животных (обезьян и ряда других высших позвоночных), отличающаяся отображением не только предметных компонентов среды, но и их отношений и связей (ситуаций), а также нестереотипным решением сложных задач различными способами с переносом и использованием различных операций, усвоенных в результате предшествующего индивидуального опыта.

Интеллект животных проявляется в процессах мышления, которое у животных всегда имеет конкретный чувственно-двигательный характер, является предметно отнесенным и выражается в практическом анализе и синтезе устанавливаемых связей между явлениями и предметами, непосредственно воспринимаемыми в наглядно обозреваемой ситуации. Оно всецело ограничивается биологическими закономерностями, чем обусловливается его принципиально качественное отличие гот мышления человека, неспособность даже человекообразных обезьян к абстрактному понятийному мышлению и пониманию коренных причинно-следственных связей.

«Психика большинства млекопитающих животных остается на стадии перцептивной психики, однако наиболее высокоорганизованные из них поднимаются еще на одну ступень развития: происходит переход на стадию интеллекта. Говоря о стадии интеллекта, прежде всего имеют в виду деятельность антропоидов, то есть человекообразных обезьян».

В действительности на каждой ступени развития интеллект приобретает качественно специфические формы. Основной «скачок» в развитии интеллекта, первые зачатки или биологические предпосылки которого появляются у приматов, у человекоподобных обезьян, связан с переходом от биологических форм существования к историческим и развитием у человека общественно-трудовой деятельности: воздействуя на природу и изменяя ее, он начинает по-новому ее познавать; в процессе этой познавательной деятельности проявляется и формируется специфически человеческий интеллект; будучи предпосылкой специфических форм человеческой деятельности, он является вместе с тем и ее результатом. Это развитие человеческого интеллекта, мышления, неразрывно связано с развитием у человека сознания. Сознание - высший уровень развития психики, присущий исключительно человеку. Его развитие обусловлено социальными условиями и всегда носит целенаправленный и активный характер.

Таким образом, интеллектуальное поведение является вершиной психического развития животных. Для него характерен перенос усвоенного индивидуального опыта в новые ситуации, но отсутствует обобщение способа решения и абстракции. Развитие интеллекта у животных подчинено только биологическим законам, тогда как у человека оно носит общественный характер.

«…чрезвычайно трудно точно указать, по поводу каких животных можно говорить об интеллектуальном поведении, а по поводу каких – нет. Очевидно, речь может идти лишь о высших позвоночных, но явно не только о приматах, как это до недавнего времени принималось» - отмечал К.Э. Фабри.

К интеллектуальным способностям животных, отличных от человека, относятся способность к решению нетривиальных поведенческих задач (мышление). Интеллектуальное поведение тесно связано с другими формами компонентами поведения, такими как восприятие, манипулирование, научение и инстинкты. Сложность поведенческого акта не является достаточным основанием для признания наличия интеллекта у животного. Основным отличием интеллектуальной деятельности является пластичность, позволяющая значительно повысить шансы на выживание в условиях быстро изменяющихся условий среды.

О развитии интеллекта могут свидетельствовать как поведение, так и строение головного мозга. Большую популярность приобрели тесты на интеллект для приматов, аналогичные тем, что используются в широко распространённых тестах на интеллект для человека.

Интеллект является вершиной развития психики животных . В настоящее время имеются свидетельства наличия зачатков интеллектуальной деятельности у широкого числа позвоночных животных. Тем не менее интеллект в животном мире представляет собой довольно редкое явление. Отдельные исследователи определяют разум как свойство сложных саморегулирующихся систем .

Наличие у высших животных элементов разума в настоящее время не вызывает сомнения ни у кого из ученых.Вместе с тем, как отмечает Л.В. Крушинский, оно является не чем-то из ряда вон выходящим, а лишь одним из проявлений сложных форм поведения с их врожденными и благоприобретенными аспектами. Интеллектуальное поведение не только теснейшим образом связано с различными формами инстинктивного поведения и научения, но и само складывается из индивидуально изменчивых компонентов поведения. Оно дает наибольший приспособительный эффект и способствует выживанию особей и продолжению рода при резких, быстро протекающих изменениях в среде обитания. В то же время интеллект даже самых высших животных находится, несомненно, на более низкой ступени развития, чем интеллект человека, поэтому более корректным будет называть его элементарным мышлением, или зачатками мышления.

Мышление представляет собой самую сложную форму психической деятельности человека, вершину ее эволюционного развития. Очень важным аппаратом мышления человека, существенно усложняющим его структуру, является речь, которая позволяет кодировать информацию с помощью абстрактных символов. Как утверждают ведущие российские психологи, критериями наличия у животных зачатков мышления могут быть следующие признаки:

"экстренное появление ответа в отсутствии готового решения" (Лурия);

"познавательное выделение объективных условий, существенных для действия" (Рубинштейн);

"обобщенный, опосредованный характер отражения действительности; отыскание и открытие существенно нового" (Брушлинский);

"наличие и выполнение промежуточных целей" (Леонтьев).

Мышление человека имеет целый ряд синонимов, как то: "разум", "интеллект", "рассудок" и т.п. Наиболее корректным является предложенный Л.В. Крушинским термин рассудочная деятельност ь . Он позволяет избежать отождествления мыслительных процессов у животных и человека. Наиболее характерное свойство рассудочной деятельности животных - их способность улавливать простейшие эмпирические законы, связывающие предметы и явления окружающей среды, и возможность оперировать этими законами при построении программ поведения в новых ситуациях. По определению Л.В. Крушинского, рассудочная деятельность - это выполнение животным адаптивного поведенческого акта в экстренно сложившейся ситуации . Этот уникальный способ приспособления организма в среде возможен у животных с хорошо развитой нервной системой. Зачатки мышления имеются у довольно широкого спектра видов позвоночных - рептилий, птиц, млекопитающих. У наиболее высокоразвитых млекопитающих - человекообразных обезьян - способность к обобщению позволяет усваивать и использовать языки-посредники на уровне 2-летних детей.

В процессе анализа поведения животных при решении логических задач необходимо придерживаться "канона Ллойда-Моргана"("то или иное действие ни в коем случае нельзя интерпретировать как результат проявления какой-либо высшей психической функции, если его можно объяснить на основе наличия у животного способности, занимающей более низкую ступень на психологической шкале" ). Термин "когнитивные" , или "познавательные" , процессы употребляют для обозначения тех видов поведения животных и человека, в основе которых лежит не условно-рефлекторный ответ на воздействие внешних стимулов, а формирование внутренних (мысленных) представлений о событиях и связях между ними. Многочисленные наблюдения за животными в среде их естественного обитания показывают, что они прекрасно ориентируются на местности, используя те же способы. Каждое животное хранит в своей памяти мысленный план своего участка обитания. Так, эксперименты, проведенные на мышах, показали, что грызуны, обитавшие в большом вольере, представившем собой участок леса, прекрасно знали расположение всех возможных убежищ, источников корма, воды и т.д. Сова, выпущенная в этот вольер, оказывалась способной поймать лишь отдельных молодых зверьков. В то же время, когда мышей и сов в вольер выпускали одновременно и впервые, совы вылавливали практически всех грызунов в течение первой же ночи. Мыши, не успевшие сформировать когнитивный план местности, не способны были найти нужных укрытий. Огромное значение имеют мысленные карты у высокоорганизованных животных. Так, по утверждениям Дж. Гудолл (1992), "мыслительная карта", хранящаяся в памяти шимпанзе, позволяет им легко находить пищевые ресурсы, разбросанные на площади 24 кв. км в пределах заповедника Гомбе. Пространственная память обезьян хранит не только расположение крупных источников пищи, например больших групп обильно плодоносящих деревьев, но и местонахождение отдельных таких деревьев и даже одиночных термитников. В течение, по крайней мере нескольких недель, они помнят о том, где происходили те или иные важные события, например конфликты между сообществами.

Многолетние наблюдения В. С. Пажетнова (1991) за бурыми медведями в Тверской области позволили объективно охарактеризовать, какую роль играет мысленный план местности в организации их поведения. Оказалось, что медведи часто используют такие приемы, как "срезание пути" при одиночной охоте, обход жертвы за многие сотни метров и др. Это возможно лишь при наличии у взрослого медведя четкой мысленной карты района своего обитания. Латентное обучение животных. По определению У. Торпа, латентное обучение - это "...образование связи между индифферентными стимулами или ситуациями в отсутствие явного подкрепления" . В естественных условиях латентное обучение возможно благодаря исследовательской активности животного в новой ситуации. Оно обнаружено не только у позвоночных. Эту или сходную способность для ориентации на местности используют, например, многие насекомые. Так, пчела или оса, прежде чем улететь от гнезда, совершает "рекогносцировочный" полет над ним, что позволяет ей фиксировать в памяти "мысленный план" данного участка местности. Наличие такого "латентного знания" выражается в том, что животное, которому предварительно дали ознакомиться с обстановкой опыта, обучается быстрее, чем контрольное, не имевшее такой возможности. Под экстраполяцией понимают способность животного выполнятьизвестную функцию за ее пределы . Экстраполяцию направления движения животными в природных условиях удается наблюдать достаточно часто. Один из типичных примеров описан известнейшим американским зоологом и писателем Э.Сетон-Томпсоном в рассказе "Серебряное Пятнышко". Однажды самец вороны Серебряное Пятнышко уронил добытую им корку хлеба в ручей. Ее подхватило течение и унесло в кирпичную трубу. Сначала птица долго всматривалась вглубь трубы, куда исчезла корка, а затем уверенно полетела к ее противоположному концу и дождалась, пока корка не выплыла оттуда наружу. С аналогичными ситуациям в природе неоднократно сталкивался и Л.В. Крушинский. Так, на мысль о возможности экспериментального воспроизводства ситуации его навело наблюдение за поведением его охотничьей собаки. Во время охоты в поле пойнтер обнаружил молодого тетерева и стал его преследовать. Птица быстро скрылась в густых кустах. Собака же обежала кусты и встала в "стойку" точно напротив того места, откуда выскочил двигавшийся прямолинейно тетерев. Поведение собаки в данной ситуации оказалось наиболее целесообразным - преследование тетерева в чаще кустов было совершенно бессмысленно. Вместо этого, уловив направление движения птицы, собака перехватила ее там, где она меньше всего ожидала. Крушинский прокомментировал поведение собаки следующим образом: " это был случай, который вполне подходил под определение разумного акта поведения". Наблюдения за поведением животных в естественных условиях привели Л.В. Крушинского к заключению, что способность к экстраполяции направления движения раздражителя может рассматриваться как одно из довольно элементарных проявлений рассудочной деятельности животных.

Различия между животными по уровню развития их рассудочной деятельности чрезвычайно большие. Особенно велики они в пределах класса млекопитающих. Столь большое различие в уровне рассудочной деятельности животных, очевидно, определяется теми путями, по которым происходило развитие адаптационных механизмов каждой ветви филогенетического древа животных. Обобщение и абстрагирование являются важными составляющими мыслительного процесса, благодаря которым мышление выступает как "обобщенное и опосредованное отражение действительности". Эти процессы обеспечивают ту сторону мышления животных, которая не связана с экстренным решением новых задач, а основана на способности в процессе обучения и приобретения опыта выделять и фиксировать относительно устойчивые, инвариантные свойства предметов и их отношений. Обобщение - акцентирует внимание на мысленном выделении наиболее общих свойств, объединяющих ряд стимулов или событий, на переходе от единичного к общему. Благодаря операции сравнения поступающей информации с хранящейся в памяти (в данном случае с понятиями и обобщенными образами) животные могут совершать адекватные реакции в новых ситуациях. Абстрагирование отражает другое свойство мыслительного процесса - независимость сформированного обобщения от второстепенных, несущественных признаков. И.М. Сеченов (1935) образно определял эту операцию как "удаление от чувственных корней, от конкретного образа предмета, от комплекса вызываемых им непосредственных ощущений". Операция обобщения тесно связана с функциями памяти. Анализ познавательных способностей животных подтверждает гипотезу Л.А. Орбели о наличии переходного этапа между первой и второй сигнальными системами и позволяет уточнить грань между психикой человека и животных. Оно свидетельствует о том, что высшая когнитивная (познавательная) функция человека имеет биологические предпосылки. Тем не менее даже у таких высоко организованных животных как шимпанзе, уровень овладения простейшим вариантом языка человека не превышает способностей 2-2,5-летнего ребенка. Рассудочная деятельность прошла длительную эволюцию у животных предков человека, прежде чем дать поистине гигантскую вспышку человеческого разума. Из этого положения с неизбежностью вытекает, что изучение рассудочной деятельности животных как любого приспособления организма к среде его обитания должно быть предметом биологического исследования.

Проблема мышления и интеллекта животных не дает ученым спокойствия вот уже многие годы. Словари определяют присущий представителям животного мира интеллект как высшую форму активности психики, свойственную обезьянам и некоторым другим позвоночным. Особенность интеллекта в способности существа отображать компоненты мира, в котором оно живет, а также отношений, ситуаций, связующих событий. Об интеллекте говорят, если животное в силах разбираться со сложными задачами, пользуясь нестереотипными подходами, разными вариантами, включая перенос. Интеллект позволяет прибегать к различным сведениям, полученным особью ранее в личном опыте.

О чем идет речь?

Ученые, пытаясь оценить уровень интеллекта животных, поняли, что такая особенность психической активности особи проявляется в основном мыслительными процессами. При этом присущее представителям животного мира мышление не всегда имеет двигательный или чувственный конкретный характер. Мышление протекает относительно предметов, на практике выражается способностью анализировать связи явлений и синтезировать их. Мышление имеет место применительно к некоторой конкретной ситуации, в которой особь оказалась, которую животное наблюдает.

Как показали дальнейшие исследования, интеллект обусловлен закономерностями биологии. Это позволяет выделить его на фоне присущего человеку. Даже сравнительно близкие к нашему виду особи не в силах мыслить абстрактно. Представителям животного мира недоступно понятийное мышление. Проведенные в настоящее время исследования позволяют с уверенностью говорить, что животные неспособны воспринимать коренные связи причины и последствия.

Что думали раньше?

С давних времен люди задумывались о том, как и какими категориями мыслят представители животного мира. Довольно любопытные выкладки, посвященные этому, можно найти в арабских книгах. В те времена считалось, что интеллект и язык животных и человека хоть и отличаются, но при этом присущий первым достаточен, чтобы понять превосходство второго. Некоторые представители арабских племен всерьез считали, что львы, глядя на представителей человечества, видят не просто иное живое существо, но божественный образ, из-за которого животное наполняется покорностью. Некоторые считали, что при виде человека лев начинает раздумывать о возможных методах действия, понимает, что для него непредсказуемы способы защиты, поэтому следует удалиться из зоны видимости, дабы не пострадать. В те времена арабы считали, будто бы львы думают точно так же, как человек, способны анализировать наличие опасных изделий, оружия у встретившегося человека, а также оценивать риски, взвешивая факты.

Впоследствии такие идеи не были забыты. Например, психологи, занимавшиеся исследованием и сравнением интеллекта животных и человека, еще в прошлом столетии создавали приблизительно такие же опусы, в которых детально объясняли линию размышлений представителя животного мира. Стоит отметить, что подобные работы пользовались популярностью и ценились аудиторией. В прежние времена обычно исследование психики нечеловека сводилось к гаданиям и суждениям о том, какими мыслями думают животные. Люди даже не задумывались, присущи ли братьям нашим меньшим мысли как категория. Ранее практически не находили различий между животным и человеком.

Зоопсихология: всерьез и не очень

Сегодня это направление (почти научное, но не совсем) называют анекдотичной зоопсихологией. В рамках таких исследований карты интеллекта диких животных, способности мыслить у представителей животного мира, обитающих вблизи человека, составлялись и оценивались, исходя из случайных наблюдений, кем-то подмеченных фактов, которым не было дано адекватного объяснения. Во многом повлияли даже анекдоты, бытовавшие в среде охотников - удивительно, но и они в какой-то момент стали базой для научных выкладок. Свою роль сыграли умозрительные спекуляции. Анекдотичная казалось бы, не могла никому повредить, но такие представления замедлили развитие научного прогресса и на долгое время дискредитировали зоопсихологию как сферу серьезных исследований. Люди начали говорить о том, что изучение животной психики принадлежит зоне абсурда, психология животных невозможна и невероятна в принципе.

Дальнейший прогресс научных исследований в области навыков и интеллекта животных показал, что зоопсихология имеет место. Более того, ответственные ученые, посвятившие себя этому вопросу, наглядно показали важность проведения адекватных исследовательских работ. Истинный подход не подразумевает очеловечивания представителей животного мира, но специализируется на изучении психики - упрощенной в сравнении с человеческой. Как показали испытания, присущая животным психика организована и структурирована совсем не так, как человеческая, что сделало определение присущей ей структуры еще более любопытной задачей.

Отличия: есть ли?

Проводя сравнение интеллекта животных и человека, установили, что психика представителей нашего вида обусловлена особенностями формирования, принципиально отличными от всех остальных. Для человека базой стал труд, а также общественные практики. У животных такие явления отсутствуют в принципе. При этом психика человека и сознание представителей вида зародились в древние времена, еще до появления человечества - у наших предков. Чтобы сориентироваться в этом вопросе, ученые проводили сравнительные исследования.

Во многом успехи в изучении присущего представителям животного мира интеллекта обусловлены работами советского ученого Северцова. Изучение интеллекта особей, принадлежащих к разным эволюционным ступеням, необходимо, дабы сориентироваться в закономерностях эволюции. Северцов доказал, что психика - это один из ключевых аспектов животной эволюции.

Имена и идеи

О том, как важны животные, обладающие интеллектом, говорил еще Ленин. В его работах можно найти указание на мнение о том, что развитие ума представителей животного мира - это сфера научного исследования, которая должна быть диалектической базой и фундаментом познавательной теории. В общем случае говорят, что тематика зоопсихологических научных работ распространяется вне узкоспециализированной сферы психологов, работающих с животными. Впрочем, лица, не согласные с материалистическими идеями, считают, что познать мир невозможно. Это затронуло сферу изучения психики животных и их интеллектуальных возможностей.

Дюбуа-Реймон в своих работах обозначил семь ключевых загадок, которые никогда не будут исследованы наукой. Он говорил о бессилии науки и неспособности человека познать мир. Пятым пунктом из семи стало появление сознания, а шестым - развитие мышления, а вместе с ним и способности связно говорить. Прочие пункты ученый посвятил биологическим, физическим общим проблемам. Дюбуа-Реймон писал свои работы как представитель реакционного идеологического движения, которое оказалось сильнее стремления естествоиспытателей того времени изучить психику человека и животных. В конечном счете в тот момент интеллект был признан даром всевышних сил.

Знать: возможно ли?

Сегодня очевидно доказано, что постулаты Дюбуа-Реймона были некорректными. Стало ясно, что неправы были и те, кто считал исследования, призванные определить, есть ли интеллект у животных, далекими от реальности, бесполезными. Впрочем, изучение этих сфер для ученых наших дней представляет собой немалую сложность, ведь невозможно влезть в душу представителю живого мира, кем бы и каким бы он ни был, а значит, крайне сложно судить о проявлениях, проводя простые аналогии с тем, что уже доподлинно известно. Еще более недопустимо гадать, дабы не вернуться к прежней анекдотической науке.

Довольно любопытны в этом вопросе работы Фишеля, посвященные тому, есть ли интеллект у животных, каков он и откуда появился. Этот ученый рассказывает о личном исследовательском опыте. Фишель ценится за свой большой вклад в изучение психологии и животных, и человека. Его первый известный труд увидел свет в 1938-м, позднее выпустили еще несколько работ. Из года в год по инициативе ученого организовывали коллоквиумы, посвященные интеллекту, психологии животных. Это оказалось полезным для представителей агрокультурного сектора национальной промышленности.

Шаг за шагом

Изучая проблему интеллекта животных, Фишель делал особенный аспект на выявлении наличия целей у представителей этого мира. Не меньшее внимание уделено эмоциональному состоянию испытуемого, переживаниям, с которыми сталкиваются животные. Эмоции ассоциированы с поведенческой мотивацией, так как усиливают некоторые физиологические функции тела, приводят к росту жизнедеятельности. Такая активность направляется на конкретные объекты или процессы в среде, в которой особь обитает. Посвященные этой проблеме исследования были опубликованы в первичной форме, затем переизданы, и в настоящее время наиболее любопытным кажется труд, увидевший свет в 1967-м.

Изучая проблему интеллекта животных и нюансы мозговой активности, Фишель прибегал к кибернетическим достижениям. При этом ученый не стремился к ассоциации биологических процессов в ЦНС и физических, свойственных моделям в кибернетике. Он поставил себе задачей наглядно доказать, что одинаков лишь результат, а вот сами процессы, приводящие к нему, сильно отличаются. Специфика протекающего считается одним из важнейших аспектов изучения мозговой функциональности. Для ученых важен итог, но еще более значимым считается исследование процессов в головном мозге, приводящих к нему. Предположительно, зоопсихологические научные исследования в будущем наконец раскроют особенности происходящего в ЦНС животных на разных уровнях.

Теория и практика

Современные исследования интеллекта человека и животных во многом базируются на проведенном ранее Павловым изучении обезьян. Особенно любопытны работы, организованные с привлечением человекообразных видов. Как удалось установить доподлинно, обезьяны отличаются от прочих представителей животного мира своеобразным ручным мышлением, которое, вероятно, выступает предпосылкой к пониманию, первичной работе над задачей. Ручным мышлением назвали способность животного получать информацию и мыслить посредством рук. Соответственно, опыт появляется как итог практического анализа объектов, которыми особь манипулирует. Такое мышление имеет место в действии, оно появляется при ощупывании, попытке сломать, открыть некое изделие. Интеллект, мышление активны при питании, во время игры, а особь изучает предмет и осознает связи его элементов.

Изучая интеллект человека и животных, установили, что для вторых доступно лишь осознание отношений, которые можно потрогать, увидеть. Это - базовое условие мышления обезьяны, которое ограничивает интеллектуальные возможности особи. Впрочем, у прочих животных даже таких качеств не обнаружено, поэтому ручное мышление считается присущим исключительно обезьянам. Это не исключает наличия зачатков интеллекта у представителей иных видов.

Причины, следствия и мышление

Изучая интеллект животных, ученые, безусловно, особенное внимание уделяют обезьянам, но это не означает, что стоит переоценивать их способности мыслить. Это особенно актуально, если рассматривать низшие разновидности. Проводились наблюдения за некоторыми особями, которые, казалось бы, создавали из подручного материала какое-то орудие, которым могли добиться желаемой цели. Адекватная оценка наблюдений показала, что животное не понимало настоящих возможностей использования того, что оно создало. Следовательно, причинно-следственные связи для него оставались недостижимыми. Все несколько сложнее у человекообразных разновидностей, которые в силах оценить, какие причины приводят к конкретным следствиям, но их возможности такого анализа ситуации сильно ограничены.

Нельзя сказать, что интеллект животных не имеет ничего общего с человеческим, поскольку, как установили ученые, первоначально нашим предкам была доступна возможность мыслить только руками. Труд - это первоисточник разума человека, он же - фундамент интеллектуальных способностей. Речь идет о ручном труде. Он не представляется без использования орудий, а пользоваться ими может лишь тот, у кого есть руки, полученные от обезьян. Руки работали орудиями труда, и это стало фундаментом прогресса - ручное мышление преодолели, и появились новые перспективы развития интеллекта. Одновременно руки особей приобрели особенности, присущие современному человеку.

А кто самый умный?

Отвлекшись от теоретической базы, стоит обратиться к работам современных исследователей, посвященным животным с высоким интеллектом. Как показали проведенные наблюдения и изучение особенностей реакций, некоторым представителям животного мира, окружающего нас, присущи достаточно мощные умственные способности. Многие наши соотечественники с детства помнят черепаху Тортиллу. Это животное в нашей стране ассоциируют с мудростью. Как считают многие современные исследовали, такое отношение имеет абсолютно логичное обоснование: некоторым разновидностям черепах присущи неплохие интеллектуальные способности. Эти представители животного мира могут учиться, без труда находят выход, оказавшись в лабиринте. Черепаху легко превратить в домашнее животное, она быстро обучается навыкам, присущим другим особям того же вида. Известно, что черепахам присуща способность быстро преодолевать страх перед человеком, поэтому они начинают есть прямо из рук.

Изучая интеллект животных, ученые обратили внимание на мир моллюсков и выявили, что исключительные возможности присущи головоногим. Среди всех своих родичей они наиболее умны. Многие разновидности способны мимикрировать. Осьминоги без труда проходят тестирование на запоминание. От природы им даны отличные способности к навигации. Кальмары живут в стаях и, как считают ученые, располагают особенным кодифицированным языком, позволяющим особям взаимодействовать.

Такие разные, но все умные

Если наличие интеллекта у домашних животных многим кажется очевидным, ведь окружающие нас представители животного мира легко и быстро учатся, у насекомых эта особенность не столь ярко выражена. И все же пчелы, как считают некоторые, обладают неплохими способностями. Они сильно выделяются на фоне прочих насекомых. Известно, что пчелы способны ориентироваться по светилу, воспринимать электромагнитные волны планеты. Они запоминают увиденные предметы. Это социальные существа, взаимодействующие между собой посредством танца.

Изучая интеллект животных, обратили внимание на крокодилов. Некоторое время назад за этими млекопитающими закрепился образ истинных демонов во плоти, но проведенные сравнительно недавно исследования доказывают, что он ошибочен. Представителям этого вида присуща игривость. Кроме того, крокодила можно многому научить. Известно, что однажды такое млекопитающее вплоть до смерти обитало у человека, излечившего его от раны. Крокодил плавал в бассейне вместе с тем, кого признал другом, вступал в игры, а иногда даже имитировал нападение, но не всерьез. Владелец мог гладить своего питомца, целовать, обнимать.

Любопытные: какие еще?

Не менее привлекательны овцы. Традиционно принято думать, что это очень и очень глупые животные, однако последние посвященные этой теме научные работы показывают отличную память на лица, присущую овечкам. Это социальные особи, которые могут строить отношения. Ключевая особенность представителей этого вида - склонность всего бояться. При этом овцы стремятся скрывать свои слабости и стараются прятать любые болезни. В этом аспекте их поведение сравнимо с присущим человеку.

Довольно интересны и голуби. Об использовании этих птиц для доставки почты известно довольно давно. Его придумали, потому что этим птицам присущ природный инстинкт стремления домой. Из отечественной истории мы знаем, что княгиня Ольга прекрасно знала о таком качестве птиц и пользовалась им для достижения своих политических целей. Голубиный мозг в силах обработать большой информационный объем и сохранить его на долгое время. Голубь получает информацию посредством всех органов чувств. Его зрительная система такова, что отрезается все бесполезное, при этом зрение острое, отлично сочетается с безупречной памятью. Благодаря такому качеству голубь без труда составляет маршрут, ориентируясь на полученные зрительно картинки.

Живущие рядом с нами

Изучая присущий животным интеллект и мыслительные способности, ученые обратили внимание на лошадей. Многие представители этого вида хитры, сообразительны, отлично запоминают происходящее. Ахалтекинские виды известны как однолюбы. Раз выбрав хозяина, они посвящают ему свою жизнь. Все лошади способны учиться. Умный конь не наступит на ногу своему владельцу. А вот специальным образом обученные на разгон толпы животные церемониться не будут.

Очень любопытны еноты, нередко обитающие вблизи человеческого дома. В последние годы к ним привлечено внимание общественности. очень сообразительные. Стремясь к еде, они способны использовать подручные инструменты, строить логические последовательные цепочки. Решение задачки енот запоминает в среднем на три года.